Две воительницы - Личия Троиси Страница 68

— Я должен изучить врачебное искусство этого народа: может быть, среди их трав есть такие, которые смогут облегчить твое проклятие, — сказал ей Лонерин.

И после этого он почти все время проводил неизвестно где и приходил к Дубэ только по вечерам, всегда с черными кругами вокруг глаз и часто с царапинами на руках. Он легко касался губами ее щеки, а потом спрашивал ее о здоровье и тщательно следил за состоянием ран.

Было похоже, что теперь их отношения сводятся только к этому. Лонерин был словно одержим лечением, а Дубэ еще не хватало мужества для того, чтобы внести ясность в их отношения. Она была уверена, что рано или поздно ей придется пройти через это испытание, но чувствовала, что сейчас еще не готова к нему.

Так проходили ее дни. Она подолгу смотрела в квадратный проем окна, следя за тем, как небо час за часом меняет цвет, и слушала звуки леса. Может быть, она умрет, может быть, зверь вернется. Из этой постели все казалось ей далеким и неясным.

В течение многих дней единственной связью между ней и народом хюэ был жрец, который ее лечил. Он был очень молод, почти мальчик, и в его облике уродливо, но забавно смешались черты гномов и эльфов: остроконечные уши поднимались над бритой головой, а длинная борода густого темно-синего цвета позволяла догадаться, какого цвета у него волосы. Он ходил голым до пояса, и на груди у него была татуировка красного цвета, ярко выделявшаяся на светлой коже. Это было большое по размеру и сложное изображение Отца Леса, нарисованного с любовью и во всех подробностях. Штаны жреца имели необычный покрой, а сделаны были, как ей показалось, из замши. Жрец входил в комнату молча и никогда не пытался заговорить с Дубэ. Он даже не смотрел ей в глаза, только осматривал раны и не позволял своему взгляду блуждать по ее телу.

Когда он приходил, Дубэ было уютно. С одной стороны, она чувствовала себя всего лишь предметом, который изучают, и так было всегда, когда ее лечили или жрец подавлял ее проклятие. С другой стороны, смущало, что она не может говорить с ним и благодарить его. Руки у жреца были действительно необыкновенные. Каждый раз, дотрагиваясь до ее ран, он произносил странные заклинания — что-то вроде молитвы на неизвестном ей языке, и от них ей сразу же становилось легче. От его ладоней шло исцеляющее тепло, и было заметно, что выздоровление от этого действительно ускоряется. Порезы на коже срастались, и она розовела и здоровела на глазах. Это было чудо. Благодаря мазям и массажу Дубэ чувствовала себя с каждым днем лучше, и даже раненая ладонь, которой вначале она даже не могла шевелить из-за сильной боли, постепенно принимала свой обычный вид.

После четырех дней ухода и лечения раны почти зажили, и Дубэ решила прогуляться по деревне. Она так долго пробыла взаперти, что теперь ей был нужен свежий воздух, и, кроме того, она хотела, чтобы ее мысли прояснились.

Для нее нашли деревянную трость — явно слишком короткую, но позволявшую ей передвигаться, не прося ни у кого помощи. Трость раздобыл Лонерин: он научился разговаривать с гномами хюэ на книжном и немного упрощенном варианте языка эльфов, и поэтому без труда объяснил одному из хюэ, что ему нужно.

— Ты уверена, что справишься? — спросил он, вручая эту вещь нетвердо державшейся на ногах Дубэ.

Она улыбнулась:

— Я так долго пролежала в постели, что после этого могу чувствовать себя только хорошо.

Лонерин помог ей встать, поддерживая за руки, и, лишь убедившись, что она держится на ногах самостоятельно, украдкой поцеловал ее в губы.

— Будь осторожна, — шепнул он ей на ухо.

Дубэ смущенно улыбнулась и вышла из хижины. Ноги у нее немного дрожали: несмотря на вынужденный отдых, она была еще очень слаба.

Дневной свет ослепил ее, а легкий утренний ветерок заставил вздрогнуть от холода. Когда Дубэ смогла открыть глаза, она раскрыла рот от изумления. У нее под ногами начинался висевший в воздухе мостик из дерева и веревок, который вел к ряду хижин, протянувшемуся вдоль склона скалы. Они были похожи на гнезда ласточек и лепились к скале на разной высоте. Каждый дом был связан с остальными с помощью мостиков — таких же, как тот, который начинался от двери ее хижины, а разные «этажи» деревни были соединены деревянными лестницами, которые часто висели в воздухе. Изобретательные хюэ, помимо всего прочего, позаботились и о тех, кому, как ей сейчас, было трудно передвигаться: маленькие кабинки позволяли им перемещаться с одного уровня на другой благодаря усердным работникам, которые по необходимости поднимали или опускали их.

— Доброго пути, — улыбнулся девушке Лонерин, проходя мимо нее и ступая на мостик.

Дубэ спокойно обошла всю деревню и поняла, что она не очень велика. Около двадцати домов из темного дерева, с крышами из переплетенных сухих листьев выделялись своей окраской на фоне светлой скалы.

Этот народ был невероятно трудолюбивым. Дубэ подробно рассмотрела устройство деревни. В ней были каналы, которые подавали воду в большие подвесные цистерны, и система передвижных мостов, позволяющая отгородить одну хижину от другой в случае нападения врагов. Все это было сделано из материалов, добытых в лесу, но все, что делали хюэ, было так остроумно задумано и так превосходно выполнено, что не могло не восхищать. Эти механические системы восхищали не только идеальным соответствием своему назначению, но и своей изысканной красотой: повсюду на деревянных деталях были вырезаны узоры, которые свидетельствовали о большом мастерстве своих создателей. Многие из этих украшений изображали земляных драконов, которым здесь, вероятно, поклонялись как богам. Дубэ заметила, что хюэ ездили верхом на таких животных, но другой породы, которые были заметно меньше по размеру и более послушны. Ей нередко случалось видеть маленькие группы охотников, которые ехали на этих странных скакунах в направлении долины, которая находилась примерно на сто локтей ниже.

Вначале она думала, что хюэ живут прежде всего охотой, но, приглядевшись внимательней, поняла, что они активно занимаются и сельским хозяйством. В глубине ущелья небольшой огороженный участок земли орошался с помощью сети каналов, на нем местные женщины выращивали самые разные овощи. Некоторые из них Дубэ узнала, но большинство были ей незнакомы.

Немного позже она снова увидела тех величавых драконов, с которыми впервые встретилась на поляне. Видимо, хюэ построили свою деревню рядом с местом их обитания. Девушке пришло на ум, что гномы могли сделать это не случайно. Она убедилась, что права, когда заметила на вершине горы, к которой прилепилась деревня, деревянную фигуру, что-то вроде изображения животного-предка, и она с большим сходством изображала одного из этих крупных драконов. Рядом росло огромное дерево, которое чем-то напомнило девушке то, под которым они провели ночь в середине пути, — Отца Леса. Вокруг ствола была выстроена длинная хижина, более изящная, чем остальные, и с деревянной крышей. Каждый раз, когда кто-то из хюэ проходил мимо нее, он подносил руку к сердцу. Это явно было место для религиозных обрядов или жизненно важное место для деревни.

К концу прогулки Дубэ, изумленная и потрясенная увиденным, заметила, что местные жители, которые попадались ей навстречу, смотрели на нее с сочувствием и любопытством одновременно. Дети шли за ней следом, прячась за углами домов, взрослые украдкой бросали на нее взгляды и, указывая на нее, что-то говорили друг другу. Ей стало не по себе. Она привыкла быть незаметной, а тут неизбежно оказывалась в центре внимания. Но все же при виде того, как они удивленно замирали при встрече с ней, Дубэ почувствовала нежность к местным гномам. Их простая трудовая жизнь, их бесшумная изящная походка, даже забавные формы их тел напомнили ей, какой могла бы стать ее жизнь в Сельве, если бы не случилось всего этого зла. Народ хюэ жил той внешне спокойной жизнью, на которую она все эти годы только с завистью смотрела издалека.