Горбатый Эльф - Дарья Власова Страница 63

Отдышавшись, она натянула юбку на холодную липнущую рубашку, и не то разревелась, не то рассмеялась взахлеб. А когда смогла говорить, выкрикнула в сторону запруды:

– Значит, любые желания выполняешь? Плавать меня научила, дура мокрая?!

Серебряный ветер пронесся по прибрежным кустам, гоня тонкую белую пыль, выворачивая листья наизнанку. На долину наползала клубящаяся, ворчащая, как сердитый пес, туча. Внутри у нее полыхало то белым, то желтым. Темные космы дождя заволокли деревню, скоро и запруду накроют. Тайра вспомнила про коз и побежала, спотыкаясь, к развалинам. Казалось, что туча втягивала в себя весь воздух, в левом боку дергало болью, порывы ветра мешали движению. Вымокнуть-то не страшно, больше уже и некуда, но на открытом склоне молния вполне могла нацелиться на одинокую фигурку. На полдороге она увидела стадо, вприпрыжку скачущее навстречу – Шмель с веселым лаем гнал его к дому.

И тут обрушилась стена ливня. Такого, что сбивал с ног, в нем можно было захлебнуться. Чуть ли не кувырком, по скользкой траве и расползающейся глине, она добралась до хибарки, а когда уже запирала дверь за козами, вспомнила про «дуру мокрую». Говорила ведь Хасият – нельзя с русалками ссориться…

В доме темно было, как ночью, только яркие вспышки за окном на мгновение озаряли комнату. Огонь Тайра разводить не стала – говорят, что в грозу нельзя. Вытерлась досуха, на ощупь отыскала свое единственное нарядное платье и села у окошка смотреть на молнии. На пол летели брызги, надо было бы ставню закрыть, но глухая тьма казалась страшнее. Грохотало так, что пришлось уши зажать – а все равно и жутко, и весело. В небе вырастали сверкающие ветвистые деревья, белые зигзаги били по дальней горе, высоко на склоне уже тускло светилось рыжее пятнышко огня – видно, сухое дерево вспыхнуло.

Небесная ткань разодралась с диким треском, и на запруду упало ослепительное пламя. Тайра вскочила. Мрак за окном, и шум дождя, больше ничего. А потом над водой прозвенел хохот. И эхом – второй, но низкий, как рокотание грома.

– Мама родная… Ей не русалку, а водяного с неба прислали, – прошептала Тайра. Не скоро теперь Хасият свою подружку дозовется.

С утра за окном висела серая муть, вроде бы и не дождь, а выйдешь – насквозь промокнешь. Облако зацепилось за склон горы и застряло в долине, теперь неизвестно, сколько непогода продлится, может, и неделю. На мельнице было тихо, никто оттуда не выходил. Тайра растопила очаг, чтобы высушить одежду, вчера брошенную комом на пол, надоила молока на завтрак, со скуки затеяла печь лепешку. Слишком много теста намесила для себя одной, из излишков решила что-нибудь вылепить – как в детстве, когда делать было совсем нечего. Получилась сидящая на камне девушка с длинными волосами, в длинном платье, чем-то знакомая. Тайра рассмеялась, смяла подол платья и превратила его в рыбий хвост. Мало ли что у нее ножки, с хвостом понятнее.

Налюбовавшись на свое творение, Тайра свернулась клубочком на кровати и незаметно заснула под шорох снова закапавшего по соломе дождя.

Шмель громко и радостно лаял, прыгал на дверь. Неужто так соскучился по Хасият, которая его только крокодилом и величала? Тайра пригладила волосы и откинула щеколду. Прищурилась – в глаза било солнце, отраженное в тысячах капель, сверкавших на каждой травинке. Пес, размахивая хвостом, кинулся к мельнице. С плотины спускались три всадника, один из них был в рогатом шлеме. Всадника три, а коня-то четыре – в поводу вели еще одного, гнедого, с белой гривой. Не получилось удержать белогривого – он вырвался, галопом поскакал к хозяйке.

– Принимай гостей, хозяюшка, – пока Тайра миловалась с Маяком, разбойники привязали своих лошадей к плетню и без спроса зашли в лачугу.

– Нет, огня не разводи – некогда. Кони передохнут, и поедем, – Волк с одобрением оглядел Тайру – чистенькую, нарядную, с отросшими волосами, – а тебе жизнь у ведьмы на пользу пошла.

Два других молодца пялились на девушку с откровенным интересом.

– А что это у тебя? – один из них заметил на столе фигурку из теста.

– Русалка, – Тайра опрометчиво кивнула на открытое окошко, за которым виднелась запруда.

– Значит, правду говорят, что при мельнице нечисть водится? Ты что, своими глазами ее видала?!

– Ну а как же! Мы с ней по ночам на плотине сидим, выпиваем, про ведьму сплетничаем, – ехидно улыбнулась Тайра любознательному парню.

– Ладно, хватит моих дурней пугать. Тебе письмо, прочитай, – Волк протянул Тайре крошечную, во много раз сложенную бумажку. Тайра неловко развернула ее задрожавшими пальцами.

«Любимая моя! С болью узнала о смерти твоего отца и той, что была тебе опорой и лучшим другом. Плачу вместе с тобой. Мне рассказали о испытаниях, выпавших на твою долю. К счастью, они позади, теперь ты под надежной защитой. Тот, кто передаст тебе это письмо, достоин доверия, и, если будет на то воля Небес, в ближайшем будущем он поможет нам встретиться. Да хранит тебя Единый!»

И все? Ни одного имени, ни одного слова, по которому можно было бы угадать автора письма. Наверное, на случай если оно попадет в чужие руки – но ведь такое мог сочинить кто угодно, тот же Волк. Аккуратные кругленькие буквы ничем не напоминали почерк волкова послания, врученного князем Ашвой. Но и на мамину стремительную мелкую вязь с крупными росчерками были совсем не похожи.

– Это мама писала?

– Нет, конечно. Продиктовала камеристке. Зачем ненужный риск?

Так ведь и сам разбойник мог любому писцу надиктовать. «Достоин доверия», как же!

– А вы… сами встречались с моей матерью? – спросила Тайра, вглядываясь в серые глаза в прорези забрала.

– Да. Но сейчас не время говорить об этом. Собирайся, мы уезжаем.

Тайра пошла за вещами, потом застыла в растерянности:

– Я не могу оставить дом. У Хасият внучка заболела, я ей обещала помочь.

– Мельничиха за всем присмотрит, я с ней договорился. А девочке уже лучше, – глаза в железной рамке, кажется, улыбнулись.

– Ведьма девчонку пиявками да лягушками пользует, у них там на лавке горшки стоят, а в горшках дрянь эта плавает. Одна жаба из-под тряпки на пол как выпрыгнет, – с омерзением наябедничал разбойник

. – При болезни пиявки – доброе дело, если в умелых руках. В бою храбрецы, а лягушек боитесь? Лучше помоги девушке коня седлать