Девятая невеста - Рона Аск Страница 57

Отправляя в рот ложку за ложкой невероятно вкусной и наваристой мясной похлебки, я все думала: зачем Арон приказал Ниссе остаться? Мог бы попросить прийти чуточку позже – ей необязательно ждать, когда тарелки опустеют. Но потом поняла… Арон не хотел, чтобы мы остались вдвоем, но не потому, что ему неприятно мое общество. Судя по нашей молчаливой трапезе, Арон сам не рад служанке, стоявшей над душой, поэтому я посмела предположить, что дело в моей чести.

Арон оставил свидетеля, что ничем непотребным мы здесь не занимаемся, и теперь Нисса – залог моей незапятнанной репутации и его чистой совести. А на обеде он настоял и отправил ее за ним, чтобы у нас появилось чуть больше времени наедине, и я смогла задать все волнующие вопросы.

Убиты сразу два зайца: я получила желаемые ответы и никакие слухи не поползут. Даже если Нисса любит поболтать, то попросту не станет – побоится. Арон – королевский лекарь, я – невеста принца, и мы оба знаем, что она присутствовала на обеде и нас видела. Так что, если какая-нибудь сплетня появится, то сразу станет понятно, кто ее пустил. Нисса первая попадет под удар. А так как в замке она держится благодаря должности моей личной служанки и боится потерять работу, то не станет болтать. Даже если очень захочет. И, очень вероятно, будет всячески опровергать любые домыслы.

Хм… Интересно, Арон все рассчитал именно так, как я себе представила? Не удивлюсь, если так. Недаром же он достиг должности королевского лекаря – глупые люди не смогли бы занять его место. И теперь я вовсе запуталась на чьей стороне Арон: на моей или принца?

«Что же у тебя в голове, «господин» Арон?» – подумала я, ковыряя салат из квашеной капусты и наблюдая за тем, как лекарь ест второе: мятый картофель и добрый ломоть говядины.

Вдруг он поднял взор и поинтересовался:

– Вы уже наелись, леди Цессара?

Я мигом опустила взгляд в тарелку. Надо же… Слишком задумалась и не заметила, как долго на него смотрела, а сама только похлебку съела и… Больше ни к чему не притронулась.

– Да, – отложила вилку.

– Но вы почти ничего не съели, – удивился он, на что я улыбнулась и поднялась из-за стола.

– Аппетита нет. И мне стоит поспешить… – я запнулась, когда хотела сказать в свои покои. Они же разрушены, а спальня королевы – всего лишь временное убежище. Выдохнув, я продолжила: – Ее величество хотела поговорить со мной после обеда.

– Понимаю, – Арон тоже отодвинул тарелку с недоеденным вторым. – И раз нам в одну сторону, позвольте вас проводить, – он улыбнулся. – Я же обещал сэру Ларису в его отсутствие за вами приглядывать.

Арон приказал Ниссе собрать посуду и, пока она складывала тарелки на поднос, достал из шкафа еще два пузырька (один зеленый, второй синий), лишь тогда мы покинули наполненную ароматами сухих трав комнату.

Уф все так же мирно спал. Свежие повязки белели своей чистотой, а у меня на душе опять стало тяжко. Ночью он так рьяно меня защищал, а сейчас казался таким беззащитным.

– Не беспокойтесь, Цесса, – успокоил Арон, когда я поймала его взгляд, чтобы попросить позаботиться об Уфе. – Принц Рензел уже попросил дать Уфу самые лучшие лекарства. Он быстро пойдет на поправку.

– Его высочество попросил?

– Да, еще прошлой ночью.

Огорошенная этой новостью, я опустила взгляд под ноги: «Рензел попросил ночью? Но когда? Арон же все время…» – и тут внутри меня все похолодело. Сначала я подумала, будто принц приходил в покои королевы, когда я крепко спала, но потом вспомнила рассказ Уфа, как лекарь его перевязывал в лазарете. И, похоже, Арон занимался его ранами далеко не утром. Хотя я могу ошибаться. Уф же не говорил о времени, только про лазарет упомянул. Вдруг Арон перевязал его, после того как его подменила Марька?

– «Не тешь себя надеждами,

Они цветут букетами

На желтом поле лжи

Под светом пустоты», – промелькнула в мыслях строчка из поэмы.

Эти слова сказала Анетте мать, когда узнала о романе дочери с Даном. Он из богатой семьи, что родом от королей, а отец Анетты, рыцарь при дворе – выходец из простолюдинов. Вот ее мать и не верила, что Дан может испытывать к Анетте настоящие чувства. Она боялась, будто он обесчестит ее, и тогда ни один баронет не согласится взять порочную деву в жены, чтобы спасти от бедности.

Для меня же эти строки значили другое: вряд ли Арон все время сидел возле моей постели. Наверняка, один раз он отлучился, чтобы помочь Уфу. Но кто в это время был рядом со мной?

Или я оставалась одна?