Награда для генерала. Книга вторая: красные пески  - Лена Обухова Страница 53

Все, как я нашептала.

Несколько дней господин Нейб ходил напряженный, но довольный. Он ждал того славного момента, когда Магистр с армией пересечет границу Красной Пустыни, и все боялся, что что-то или кто-то в последний момент его остановит. Ведь магистры Верхней ложи могли переубедить его или просто самостоятельно сместить с должности, лишь бы не отправляться с самоубийственной миссией в самое гиблое место континента. Или армия могла взбунтоваться.

Однако вера в величие и благоразумие Магистра оказалась сильнее опасений. Если кто-то их и испытывал, то сопротивляться его воли не посмел. Ни военные, ни гражданские, ни маги.

– Теперь я могу вернуться в Оринград? – спросила я Нейба, когда газеты сообщили о том, что армия Магистрата пересекла границу пустыни.

– Мира, ты так и не бросила эту затею? – всплеснула руками Арра. – Почему ты не хочешь остаться здесь? Разве тебе плохо в этом доме? Разве когда-нибудь тебе было здесь плохо?

Мне было больно видеть ее огорчение. Сначала она потеряла названного брата и своего покровителя, а теперь собиралась уехать я, но даже ради нее я не готова была остаться.

– Нет, это прекрасный дом, – честно ответила я, взяв ее за руки. – Но это его дом, Арра. Все, что я могу делать здесь, – это оплакивать его. А там у меня будет любимое дело.

– Но это же опасно, – возразила Арра, сжимая мои ладони. – Подожди хотя бы год, пока подрастет Алина. Господин Нейб, скажите ей!

Однако Нейб не торопился меня разубеждать. Он выглядел довольно отстраненно и равнодушно. Для него я выполнила свою роль, а потому, скорее всего, больше не представляла интереса.

– На самом деле, в Оринграде для Миры сейчас может быть даже безопаснее, – неожиданно для нас обеих возразил он. – Через пять дней, как условлено, начнутся волнения на завоеванных Шелтером территориях. Магистрат начнет разрывать на части, в столице пойдет новая волна недовольства. Если ситуация выйдет из-под контроля, Варнай все равно скатится в гражданскую войну. Но Оринград волнения не затронут. Шелтер еще год назад договорился с Сираном, что Оринград в любом случае останется территорией Магистрата. Там никакого восстания против угнетателей не будет, а местный варнайский гарнизон тоже не станет делать резких движений без прямого приказа. Шелтер оставил там капитана умеренных политических взглядов. Он ни во что не полезет, будет лишь стремиться сохранять порядок на вверенной ему территории.

– Почему Оллин так сделал? – удивилась я.

Нейб пожал плечами и вперил в меня свой проницательный, но сейчас абсолютно равнодушный взгляд.

– Очевидно, он предполагал, что однажды ты захочешь туда вернуться. По той или иной причине. И хотел иметь возможность контролировать эту территорию.

После такого заявления у Арры не осталось аргументов. К тому же Глен, как только узнал о том, что я уезжаю, изъявил желание меня сопровождать.

– Тебе наверняка понадобятся там мужские руки, – заявил он. – Я не только подносы таскать умею и приборы на столе раскладывать.

Я не ожидала такого предложения, а потому была несколько обескуражена им. Заметив мое смятение, Глен улыбнулся и подмигнул мне.

– Не бойся, Мира, я не претендую на место в твоей постели. Но для твоих узколобых соотечественников могу сыграть роль мужа, если понадобится. Тебе чуть меньше проблем будет.

– Зачем тебе это? – настороженно уточнила я, не понимая причин такой самоотверженности.

Глен слабо улыбнулся.

– Когда я был болен и слаб, генерал Шелтер взял меня в свой дом и дал возможность честно зарабатывать на жизнь, а не побираться как калеке. А потом ты исцелила меня… Не отнекивайся! Я не знаю, как ты это сделала, но знаю, что это была ты, я же не идиот. Помочь тебе сейчас – единственное, что я могу сделать, чтобы отплатить вам обоим. Потому что для самого генерала я уже ничего сделать не могу.

Как и всегда, когда кто-то вспоминал Оллина добрым словом, у меня перехватило горло, но в то же время радостно забилось сердце. Видеть человеческую благодарность всегда приятно. А видеть, что его продолжают любить и уважать, было для меня приятно вдвойне. Это словно объединяло нас, как адептов какого-нибудь местечкового культа.

Господин Нейб лично отвез нас в Оринград на повозке генерала Шелтера, нагруженной вещами так, словно я ехала в пустыню. Каждый раз, когда нас останавливали для проверки, у меня замирало сердце. Но военные смотрели на мои документы, а потом на документы Алины, и лица их менялись. Нас пропускали, а некоторые офицеры даже подносили руку к козырьку фуражки, как когда-то делал Шелтер.

Увидев впереди ворота города, я испытала странную смесь эмоций. Когда-то я мечтала вырваться отсюда, а теперь по собственному желанию ехала обратно, отчаянно пытаясь восстановить внутреннюю гармонию. Но даже когда мы оказались на знакомых узких кривых улочках, ощущения возвращения домой не возникло. Я лишь чувствовала, что сейчас это правильное место для меня. Сама не знаю почему.

Когда повозка остановилась напротив нашей шоколадницы, моя уверенность на мгновение пошатнулась. Еще в прошлый свой визит я заметила, что окна заколочены досками, но изнутри не было видно, что снаружи на этих досках где-то начерчено мелом, где-то нацарапано гвоздем, а где-то даже выведено краской: «шлюха», «дом шлюхи», «здесь жила шлюха» и все в таком роде. Сердце больно стукнулось о ребра. Как бы ни был Оринград далек от Варная, а слухи о том, что я оказалась наложницей в доме варнайского офицера, сюда дошли.

– Вот мерзавцы, – процедил Нейб, заглушив мотор.

– Я эти доски за пару часов отдеру и сожгу дотла, – пообещал Глен.

– Ты уверена, что хочешь остаться здесь? – игнорируя его, уточнил Нейб. – Еще не поздно вернуться.

– Вы же сами говорили: мне сейчас здесь безопаснее всего, – напомнила я.

– Это было до того, как я увидел твой родной город во всей его красе.

– Не волнуйтесь, господин Нейб, – ответила я с уверенностью, которой на самом деле не испытывала, – я справлюсь.

– Тогда давайте выгружаться, – вздохнул он.

На самом деле все наши вещи выгружал и перетаскивал в кафе Глен, а мы с Нейбом стояли у повозки. Я держала на руках Алину, которая сонно таращила глазки и судя по выражению лица находилась в процессе решения важного вопроса: заплакать ей или воздержаться. Я пыталась ее укачать, надеясь, что она еще немного подремлет, и мы успеем хотя бы немного обустроиться, прежде чем придется ее снова кормить и переодевать. Я делала вид, что не замечаю, как на нас таращатся редкие прохожие.

Нейб же нарочито равнодушно осматривал шоколадницу, поглядывал на окошки квартиры над ней, изучал малолюдную улицу. Когда Глен в очередной раз нырнул в кафе с тяжелой коробкой в руках, он уточнил:

– Ты ведь забрала то ожерелье, что Шелтер тебе подарил?

Я кивнула. Конечно, я его забрала. Оно лежало в специально сшитом мешочке из плотной ткани среди моих вещей вместе с птичкой-свистушкой. То немногое, что осталось мне на память об Оллине. Ожерелье, свистушка и кольцо, которое надела на палец, как только получила документы, подтверждающие, что я свободная гражданка Магистрата. Ничто из этого я не собиралась ни закладывать, ни продавать, как бы ни было тяжело.