Румо, или Чудеса в темноте - Вальтер Моэрс Страница 53

Румо и Рольф часто оказывались соперниками на уроках борьбы, но отныне уважали друг друга. Друзьями после драки в Линялом переулке они, конечно, не стали, но и тщеславие свое, кажется, поумерили. По обоюдному молчаливому согласию они старались не становиться на пути друг у друга. А если в чем и соперничали, так только в том, чтобы преуспеть в учебе.

ФЕХТОВАНИЕ

— Кто желает со мной сразиться? — слова Ушана Делукки эхом отдавались в фехтовальном зале. Румо в первый раз попал на урок легендарного фехтовальщика и с удивлением заметил, что все ученики, сидевшие на скамейках в зале, потупили взгляд. Только бы не встретиться глазами с учителем!

— Ну что же? Вольпертингеры вы или ягнята? Прирожденные бойцы или трусы? — Прохаживаясь вдоль скамеек, Делукка со свистом рассекал шпагой воздух: — Вжик, вжик, вжик!

— Значит, ягнята? Смотрите сюда! Ну же! Смотрите в глаза, трусишки! — Ушан Делукка был в мрачном настроении, это знал весь класс. Кроме Румо.

— Чему я вас могу научить, если вы боитесь сражаться?

— Я готов! — воскликнул Румо, вскакивая с места. Ему не терпелось скрестить шпаги с Ушаном Делуккой. Он впервые держал оружие: шпагу. Эфес обжигал лапу, будто шпагу едва достали из горна.

Весь класс облегченно вздохнул. Простофиля сам напросился.

Ушан Делукка улыбнулся снисходительно, дружелюбно, почти по-отечески.

— Готов сразиться, Румо Цамониец? Жаждешь испытать оружие? Похвально. Ты не такой, как эти трусишки. Силен духом! Иди сюда, сынок!

Румо вышел вперед. Только теперь ученики решились взглянуть на учителя. Жертва выбрана.

ИСТОРИЯ УШАНА ДЕЛУККИ

Лучшим в Цамонии фехтовальщиком Ушан Делукка неожиданно для самого себя стал в худший период жизни. Случилось это в полуночный час на темных задворках самого бандитского района Бухтинга. Ушан был мертвецки пьян и вместе с шестью собутыльниками собирался обобрать какого-то незадачливого деревенского увальня.

Дикие родители оставили Ушана в лесу неподалеку от Бухтинга. Однажды он рылся на городской свалке в поисках съестного, и его сцапал собачник. Тот бросил вольпертингера в большую деревянную клетку, где уже сидело десятка два вшивых щенков. Ушану преподали несколько болезненных и унизительных уроков на тему «выживает сильнейший», пока тот не подрос и сам не стал вожаком в клетке. Заметив, что Ушан превращается в большого сильного вольпертингера и каждую ночь из клетки пропадает один-два пса, собачник его выпустил. Дротик со снотворным усыпил вольпертингера, собачник отвез его в бандитский район и бросил на мостовую неподалеку от пивной. Ушан проснулся лишь поздно вечером, голова гудела. Кабаки битком набиты пьяными, их бормотание, смех и крики околдовывали вольпертингера. Но больше всего поразило его то, что все передвигались на двух ногах. Ему тоже захотелось так ходить. Впервые встав на задние лапы, Ушан заковылял в ближайший трактир. Тот назывался «Конечная станция» и на ближайшие пять лет стал ему родным домом.

Хозяин трактира, полугном с Мертвых гор, сразу понял, что за пес перед ним: его дед торговал вольпертингерами. Если удастся приручить зверя, тому цены не будет. Трактирщик бросил вольпертингеру большой кусок мяса, отвел в крохотную каморку, дал теплые одеяла и бутылку водки. Утром голова Ушана гудела еще сильнее, чем накануне. Хозяин принес ему сперва рассолу, а потом еще бутылку водки. Через несколько дней Ушан уже столовался в трактире, а поев, тихо напивался, сидя в углу. Так прошло недели две. А когда Ушан так пристрастился к водке, что и жить без нее не мог, хозяин, поднося ему очередную бутылку, заявил:

— Вот что! Просто так в жизни ничего не дается, и уж тем более в трактире. Понимаешь, о чем я?

Ушан потянулся за бутылкой, но трактирщик отодвинул ее подальше.

— Да где тебе понимать, ведь ты безмозглый полудикий вольпертингер. Но скоро все будет по-другому. Научу тебя говорить, ты пей водку, сколько влезет, а я за это сдеру с тебя три шкуры. Ну, по рукам?

Ушан заскулил.

— Будем считать, что ты согласен, — трактирщик отдал Ушану бутылку, и тот стал жадно лакать. — Да известно ли тебе, какой благородный напиток ты пьешь? — спросил трактирщик. — Ведь это же изысканнейший 58-процентный «Ушан» из провинции Де-Лукка. Да, кстати, звать-то тебя как?

Поначалу Ушан выполнял в трактире самую грязную работу: опорожнял плевательницы, подметал пол, отскребал пятна крови, оставшиеся после драк, выкатывал бочонки с пивом да вышвыривал за дверь засидевшихся пьяниц. Заметив, что из всех потасовок Ушан выходит победителем, хозяин назначил его охранником и велел стеречь кассу. Отныне вольпертингеру не приходилось мыть тарелки, а только топтаться у стойки с кружкой пива, напустив на себя грозный вид, да вразумлять посетителей, не желавших платить.

Ушан не представлял себе жизни без спиртного, даже не думал, будто можно не пьянствовать с утра до вечера. «Конечная станция» и ее посетители — вот и весь его мир. Напиваясь с самого утра, к вечеру посетители падали замертво. Ушан не сомневался: так и должно быть. Само собой, никто из его знакомых не знал других занятий, кроме как целый день торчать в темном кабаке, убивая время, мух да беззащитных пьяниц на задворках. Его приятели носили имена вроде Гонко-Частокол, Одд-Забойщик, Хогу-Кот или Тим-Двенадцать-Пальцев — само собой, в такой компашке не розы нюхают. Негодяи научили Ушана воровать, вламываться в чужие дома, скрываться в толпе, прятаться в канализации, чеканить и сбывать фальшивые монеты, мошенничать и прятать награбленное добро — короче говоря, стал Ушан отпетым разбойником. Если бы в тот злополучный день судьба занесла его в пекарню или кузницу, из него вышел бы почтенный пекарь или кузнец, но в «Конечной станции» он мог стать только бандитом. Его уверяли, будто одни идиоты ходят в школу и осваивают профессию, когда легкие деньги так и просятся в руки. Нужно только чуток сноровки, крепкие нервы и немного грубой силы. То и дело кто-то из приятелей Ушана пропадал на несколько дней, а то и больше. Иные — навсегда. Ушана уверяли, будто у тех каникулы или они переехали туда, где подвернулось выгодное дельце.

Но бандит из Ушана, к огорчению его подельников, вышел плохой. Не то чтобы он ленился — совсем наоборот, просто ему недоставало воровского таланта. Стоило ему залезть в чужую сумку — та непременно принадлежала полицейскому в штатском, вломившись в чужой дом, он обязательно натыкался на спящего сторожевого пса, а фальшивые деньги пытался сбыть исключительно во время облав на фальшивомонетчиков. Бандиты уже привыкли вытаскивать Ушана из щекотливых историй. Головореза из него тоже не получилось: он не желал браться за оружие, полагая, что и так достаточно боеспособен. Ушан опускался все ниже в иерархии преступного мира Бухтинга. Наконец ему стали поручать самую немудреную работу: держать лестницу, стоять на стреме, быть подсадной уткой. Так Ушан Делукка стал факелоносцем.