След зомби - Олег Дивов Страница 53

Оставив позади тренировочную площадку, Китаец углубился в зону выгула. Здесь росли чахлые деревца и облезлые кустики. Вдалеке пара молодых из «Трешки» орудовала лопатами, закапывая в снег отходы собачьей жизнедеятельности. Джон задрал лапу на перекошенную желтую березу. «Бредовая затея, — подумал Китаец. — Но чем черт не шутит». Он остановился в центре зоны.

— Джонни! — позвал Китаец. И подал команду: — Ищи!

Джон огляделся вокруг и поднял на Китайца глаза, полные насмешливого презрения: ты тронулся, папа? Что здесь искать? Я-то знаю, что здесь никогда не было ничего толкового. Кошки сюда не ходят, ворон мы разогнали. Мышей съели. Пусто здесь. Даже огрызка вонючего не прикопано.

— Где, Джонни? — спросил Китаец, изображая на лице волнение. — Где? Ищи!

Джон склонил голову набок, подумал и снова огляделся. Потом для порядка обнюхал снег у ног Китайца. Потом чуть правее, левее… Поднял голову и посмотрел на хозяина, словно вынося окончательный диагноз: кретин.

— У-у!!! - сказал Китаец, воздевая к небу сжатые кулаки. — Где, Джонни? Где? Куда пропало? Ищи, Джонни, где? Ищи, где? Где, ищи! А? — бормоча эту шаманскую скороговорку, он постепенно смещался назад, вынуждая Джона двигаться за собой. Наконец пса разобрало любопытство. Или он решил, что с него все равно не слезут, раз уж настолько серьезно взялись. Так или иначе, Джон ткнулся носом в снег и принялся его обследовать со свинячьим похрюкиванием. Китаец шел за собакой. Движение пса внешне казалось совершенно броуновским: вот он увлекся одним следом, прошел по нему, бросил, взял другой, потом битую минуту фыркал над чьей-то меткой. Но зоркий узкий глаз Китайца отмечал главное: если все шараханья собаки наложить на карту и вывести некую среднюю линию, получится расширяющаяся спираль. Кавказская овчарка, собака-акула, тупая машина убийства, работала нижним чутьем не хуже иного спаниеля.

Мастер заехал в Офис, пробыл там около часа, нежно распрощался с персоналом и вышел на улицу. Недельный снегопад кончился, подмораживало, на вечернем небе проступали звезды. Мастер добрел до машины, открыл незапертую дверь и растолкал сонного Ветра.

— Я тебя сто раз просил запираться изнутри, — сказал он неприязненно.

— Виноват, запамятовал, — промычал Ветер, протирая глаза. — Сморило меня. Роскошный тут отопитель.

— От него можно и угореть, между прочим!

— Он немецкий, — отмахнулся Ветер. — От него не угоришь. Это тебе не в самоходке…

— Ты-то откуда знаешь, что в самоходке?

— Ну… Лебедь рассказывал.

— Ох, горе луковое… Ладно. Я так понимаю, доложить нечего?

— Все чисто, — покачал головой Ветер. — Я вел тебя, Лебедь сел на твоего приятеля. Никому вы на хрен не нужны.

— Fuck! — Мастер трахнул кулаком по баранке. — Не может быть такого!

Ветер снова покачал головой.

— Делаем все возможное, — улыбнулся он.

— Да знаю я! — скривился Мастер. — После того фокуса с техничкой в декабре я просто не знаю, где у вас пределы этого возможного. Я другого понять не могу — как именно за нами следят. Должны ведь!

— Ты это твердишь уже полгода. И ничего пока не откопал. Маяков нет? Нет. Пеленговать, значит, нечего. Сенс за тобой следить не может, у тебя справка. Может, свыкнешься с мыслью, что ты не такая уж важная персона?

— Хотелось бы, — сказал Мастер горько. — Но мы будем продолжать.

— Не возражаю. Давай, поехали.

— Ты здорово торопишься?

— Мне работать завтра! Имею я право сегодня интимной жизнью пожить?

— Нет проблем. — Мастер завел двигатель. — Почему они даже за Таней «хвоста» не пустили, а?

— Чем занимается муравей, с точки зрения слона? Подумай, Мастер.

— Некорректное сравнение. — Мастер аккуратно протиснул машину сквозь узкую арку.

— Как раз корректное. Только не обижайся, ладно? Ты себя чересчур накручиваешь. Это уже смахивает на манию преследования. Пока еще в легкой форме.

— Тебя бы в мою шкуру…

— Разве такая большая разница? — спросил Ветер. — У тебя, конечно, другая ответственность. Ты голова, я руки. Но ты меня еще и заставляешь быть филиалом головы. И всех, кто в деле, тоже дергаешь. Так нельзя. Должен быть мозговой центр и исполнители. А у тебя получается Змей Горыныч — на десять голов четыре лапы. Мне, например, тяжело работать, когда башка загружена. Я все время ощущаю, какая опасность нам грозит. И всем нам, и мне конкретно. Это, знаешь ли, производительности труда не способствует…

— Возможно, я не прав, — согласился Мастер, выруливая на Садовое кольцо. — Но иначе не могу. Если я втравил тебя в авантюру, ты должен с самого начала представлять степень опасности.

— Хреновый ты старший, — заключил Ветер. — На пиратском корабле ты бы мигом схлопотал «черную метку».

— На пиратском корабле я бы всех развесил по реям, — мечтательно произнес Мастер. — Ты в курсе, что у них трупаки болтались на такелаже, пока веревка не сгниет?

— Или пока шея не оторвется. И это правильно. В казни должен быть элемент пролонгации. Когда мертвое тело маячит перед глазами, народ безмолвствует. Так и надо. А то что за дела — повесили и тут же закопали! Может, тогда и вешать смысла нет… Давай, уходи в правый ряд. У следующего перекрестка меня высадишь. Ага, вот здесь. Спасибо. Ну что, начальник, увидимся? Э! Ты чего?

Мастер разминал пальцами веки, и лицо его страдальчески кривилось. Потом он открыл глаза и заглянул Ветру прямо в душу.

— Еще два месяца, — попросил Мастер. — Только два месяца. В апреле приступим. Только два месяца. Продержаться. Очень тебя прошу.

— Да справимся, — пробормотал Ветер смущенно. — Рады стараться, ваше превосходительство. А почему именно в апреле?

— Раньше не успеем, — вздохнул Мастер. — И нет никакого Змея Горыныча, понял? Никто не обладает даже четвертью от полной информации. Каждый решает узкую задачу. Кому бумажку украсть, кому человечка убить. А мозговой центр — вот, — он приложил ладонь к виску. — И он чертовски устал. И Школа устала. Даже если к весне не все линии сойдутся в один узел, нам все равно придется действовать. Иначе Школа станет неуправляемой и примется стрелять без приказа. Так что суши порох. Опыта штурмовых операций у тебя достаточно. Будешь взводным. Ну, счастливо.

— Счастливо, — сказал Ветер, пожимая Мастеру руку. — Значит, Штаб?

— Ну, зачем же Штаб? — улыбнулся Мастер. — Штаб ни в чем не виноват. Это просто группа менеджеров, ничего больше. Нас ждет дичь гораздо крупнее. Пойдем брать интервью у динозавра.

— Так ты с журфака! — рассмеялся Ветер.

— Не думал, что это выражение такое знаменитое! — в свою очередь, усмехнулся Мастер. — Ладно, побереги лапшу. То, что я с журфака, ты вычислил, когда увидел нас с Таней рядом. А «интервью у динозавра» — это да… Я в нем участвовал, еще не достигнув окончательной половой зрелости.