Крылья ворона - Элейн Каннингем Страница 53

Пораженный Бриндлор вышел из своего тайного убежища и вслед за воинами ступил в портал. Он пролетел сквозь тьму и приземлился на четвереньки среди леса.

Певец смерти быстро огляделся, отметив, что луна уже давно не в зените и что рядом негромко плещет река. И в тот же самый миг до него дошло, что голос воды звучит в полном одиночестве.

Ночь была слишком безмолвной. Не рычали хищные звери, не вопили ночные птицы. Даже насекомые, обычно хриплым хором прощающиеся с уходящим летом, сегодня молчали.

Остальные дроу уже растворились среди ночных теней. Бриндлор выбрался из ставшего почти неразличимым портала и осторожно полез в заросли высокого папоротника.

Глаза его заметили зеленый огонек, такой слабый, что он почти терялся среди игры лунного света и лесных теней. Свет исходил от Горлиста, скорчившегося за замшелым поваленным деревом. Дракон, вытатуированный на его щеке, вспыхнул слабым зеленоватым огнем.

Буйный восторг волной нахлынул на Бриндлора. Наконец-то битва, причем с зеленым драконом! Тут, будет о чем сложить песню!

Горлист сурово смотрел в сторону могучего, увитого каким-то ползучим растением дерева, за которым укрылись три дроу. Пальцы его задвигались, на беззвучном языке жестов вожак запретил им нападать.

На лицах притаившихся в тени воинов, сменяя друг друга, пронеслись изумление, гнев и подавленноежелание взбунтоваться. Бриндлор распознавал все эти чувства, потому что они были точным отражением его собственных.

Разве Горлист не видит, что его ребята становятся все более беспокойными, что им не терпится побывать в бою? Для них противоестественно так долго не чувствовать крови на своих руках!

Однако, к изумлению Бриндлора, молодые дроу подчинились и остались на своих местах. Певец смерти тоскливо смотрел, как дракон — молодой, не совсем уж легкая добыча, но в то же время замечательное ночное развлечение — скользит среди теней.

Длинное змеящееся тело пробиралось сквозь такие заросли, где не прошел бы и эльф, яркая зеленая чешуя мерцала в лунном свете. Тихий шорох, отмечавший его движение, манил Бриндлора подобно тому, как вечерний ветерок зовет влюбленных на свидание. Жажда крови вспыхнула в сердце певца смерти, тот жестокий инстинкт, что заставляет хищника преследовать свою добычу.

С величайшим трудом Бриндлор усидел на месте, продолжая молчать и после того, как дракон исчез. Зазвучали отдельные осторожные голоса сверчков, и вскоре их стрекот слился в единый дружный хор.

Ансиф вылетел из укрытия и одним Взмахом оказавшегося бесполезным меча срубил несколько вьющихся стеблей. Он подскочил к поваленному дереву, за которым, спрятавшись, лежал их вожак, и зло пнул ствол.

Горлист был уже на ногах и в нескольких шагах сбоку. Он выхватил меч и ловко отступил, уходя от яростной атаки молодого дроу, тут же быстро развернулся и сделал выпад, стремясь достать клинком подколенные сухожилия противника. Ансиф сделал пол-оборота ему навстречу и перевел меч вниз, закрывшись от удара. Он завершил оборот и ударил ногой поверх скрещенных лезвий.

Горлист пригнулся, пропуская удар верхом, и тогда Ансиф взмахнул левой рукой, в которой был зажат кривой нож.

Вожак перехватил запястье бунтовщика и резко вывернул его, норовя сломать кость, но Ансиф использовал свой вес вместо оружия, навалившись на Горлиста. Они вместе упали, откатились в стороны и по-кошачьи снова вскочили на ноги. Они кружили друг возле друга, выискивая брешь в защите.

Горлист нанес быстрый обманный рубящий удар, вынуждая соперника закрыться сверху. Прежде чем мечи успели соприкоснуться, он перевел клинок вниз и нанес куда более сильный удар снизу вверх. Острие его меча прошло между шнуровкой рубахи Ансифа и коснулось перекатывающихся мышц, которые тот так горделиво выставил напоказ. Так же стремительно он отдернул меч назад и вверх, отбивая клинок Ансифа, прежде чем тот успел от обороны перейти к нападению. Это была поразительная демонстрация быстроты: три удара и всего один ответ.

Горлист отступил, самоуверенно улыбаясь и почти небрежно закрывшись мечом.

— Скажи, почему я не убил тебя?

— Потому что не можешь, — резко бросил молодой дроу, вовсе не испугавшись этой бескровной имитации убийства, — Ни один шрам не уродует эти руки, это тело. Меня никто ни разу не превзошел в бою. Как заметила рыжеволосая эльфийская женщина, ты не можешь этим похвастать.

Улыбка исчезла с лица Горлиста, и, взревев от ярости, он ринулся на младшего воина. Два бойца сошлись в безумном мелькании клинков. Остальные собрались вокруг и смотрели, и лица их сияли от злобного удовольствия.

— Темное око средь вихря бушующей стали, — пробормотал Бриндлор, одобрительно глядя на своего нанимателя. Он обдумал фразу и кивнул. Она подходила по общему стилю и характеру для саги, начинавшей складываться в его голове.

Множество раз Ансифу удавалось удерживать смерть на расстоянии вытянутой руки. Пока он еще не начал ошибаться, в бой вступил его брат Чисс — Бриндлор подозревал, что вовсе не из-за братской преданности, но потому, что того требовала не нашедшая выхода жажда крови.

Бард нахмурился, следя за неравным боем. Не то чтобы он был против пропеть песнь смерти Горлисту, но пока что никто не предложил заплатить ему за это. В его собственных интересах было, чтобы Горлист оставался жив до того момента, когда песнь будет сложена, а плата за нее получена.

Он взглянул на Танфлирра и заметил, что молодой воин меряет его холодным оценивающим взглядом. Похоже, всем им этой ночью все же доведется сразиться, пусть и не с зеленым драконом.

Не успел Бриндлор обнажить меч, мягкий тихий звук раздался за деревьями, сначала едва отличимый от голоса ночного ветра. Натренированный слух певца смерти сразу определил его источник.

— Охотничьи рога, — произнес он достаточно громко, чтобы быть услышанным сквозь шум схватки.

Воины немедленно отскочили друг от друга, тяжело дыша и сверкая глазами. Они прекрасно поняли, что сказал Бриндлор, но не так-то легко справиться с желанием сражаться и убивать.

— Охотничьи рога Эйлистри, — уточнил певец смерти, — созывающие сторонников Темной Девы на пир или на бой. Первое меня лично не привлекает, а что до второго, я не уверен, что впятером мы сможем оказать им достойное сопротивление.

Зазвучал второй рог, громче и ближе. Ему ответили еще два, с флангов маленького отряда.

Ансиф смахнул с лица струйку крови и насмешливо усмехнулся Горлисту.

— Жрицы спасли тебе жизнь, — презрительно бросил он.

— Мы постараемся, чтобы им пришлось пожалеть об этом.

Находчивый быстрый ответ, несомненно, сулил мучения и смерть. Презрительная ухмылка Ансифа исчезла, сменившись радостной, почти товарищеской усмешкой. Он явно понял слова Горлиста как призыв сомкнуть ряды, вместо междоусобной ссоры обратить силы на сражение с общим врагом.

«Ах, молодо-зелено», — злорадно подумал Бриндлор.