Знак королевы вампиров - Джой У. Хилл Страница 52

— Другие женщины носят с собой помаду. Пастилки мятные…

— Шшш. — Она склонилась над ним, перекинув волосы на другое плечо, так, что они, словно упавший занавес, скрыли его от глаз толпы, а она еще ниже наклонилась над ним, прижимая свое горло к его губам. — Я приказываю тебе пить. Твоя способность залечивать раны, имея третий знак, на самом деле поразительна, но ты еще недостаточно долго его носишь; у нас нет времени.

Когда она почувствовала его губы, сомкнувшиеся на ране, почувствовала, как он вытягивает из нее жизненную силу, Лисса закрыла глаза. Рана у нее под рукой уже почти перестала кровоточить, но он потерял слишком много крови.

Что я такого сделала, чтобы заслужить тебя? Какие ужасные вещи делал ты, чтобы заслужить меня? Такие мысли она, конечно, не дала ему услышать. Она знала, что толпа постепенно расходится. Малачи. Девлин, с легким поклоном. Его госпожа из Австралии, леди Даниела, — Лисса ее знала и любила, хотя она и управляла совсем маленькой территорией не придавали особого значения на Совете. Однако она была здесь, потому что принадлежала к урожденным вампирам. Лисса не забудет помощь, которую оказал ее слуга Джейкобу, что, скорее всего, спасло его от более серьезного ранения.

Она также заметила, по нескольким признакам, что он восстанавливает силы. Его язык уже не просто нажимал на ранку, а ласкал ее меткими прикосновениями, губы сильно прижимались к ее коже. Он прекрасно знал, сколь чувствительно ее горло: за то короткое время, что они провели вместе, он не упустил ни единого случая попрактиковаться.

Ей вспомнилась ночь в розовом саду, когда он каким-то образом уговорил ее раздеться и лечь под звездами вместе с ним. Он начал с кончиков пальцев ног, тщательно исследуя каждый сантиметр ее тела, спрашивая — как словами, так и мысленно, — нравится ли ей каждое его прикосновение. Может быть, вот так лучше… или так. К тому времени, когда он добрался до бедер, слов уже не было, остались лишь мысли. Он просто читал водоворот ответных мыслей в ее разуме.

Если человек пьет кровь вампира, он может возбудиться, — вампир обычно удостоверивался, что слуга принимает соответствующие препараты, усиливающие реакцию. Получив второй знак, Джейкоб попросил ее больше никогда не использовать с ним феромоны. Кроме той ночи с его братом, чтобы заглушить его протесты, она никогда ими и не пользовалась. Ей всегда нравилось его возбуждение, несмотря на боль. Или именно из-за боли он и возбуждался. Из ее губ вырвался легкий вздох, когда его большая рука погладила ее лицо. Он стал сосать сильнее, мягкая бородка щекотала ей ключицу и верхнюю часть груди.

Джейкоб. Прекрати, пока ты не опозорил меня перед этой бандой.

Вы сладкая, госпожа. Вы мне нужны, чтобы восстановить силы полностью. В этом я уверен.

С усилием, словно отнимая у самой себя жизненно важный орган, хотя и знала, что выгладит это так, словно она мягко освободилась из его объятий, она оторвала его от себя. Когда она поднялась на ноги, он приподнялся, опершись на локти, и смотрел ей в лицо снизу вверх. В выражении его лица читался примитивный голод. Ей пришлось подавить стон. Стройный, абсолютно обнаженный, он лежал в полосе прилива, волны смывали кровь, и рана почти полностью затянулась. Он видела лишь его мускулы, влажные от воды и покрытые каплями, в которых отражался свет луны. Нагрузка на плечи и руки заставляла бугриться бицепсы шире раздвигая его и так широкую грудь. Каждый изгиб был особо подчеркнут, так же, как и длинная гордость его члена и вес яичек.

Все это принадлежало ей, она могла делать с ним все что хотела, и когда хотела. На своих собственных условиях. Окружающая действительность помогла ей вернуться в реальный мир.

— Я возьму тебя тогда, когда захочу, Джейкоб, а теперь встань. — Она с иронией посмотрела на него, а сама укусила себя изнутри за щеку. — Не надо меня проверять, сэр Бродяга.

Проклятие, ну почему ей нельзя сейчас помучить его? Почему так важны все эти условности? Ей на все это было наплевать. Его голубые глаза такие яркие, цвет сейчас становился все более сияющим, голубее, чем когда-либо. Они звали ее. Шагнув вперед, она, казалось, потеряла опору под ногами, — земли не было там, где она должна была быть.

Она запнулась, и Джейкоб поймал ее за руку, словно поддержал, когда она споткнулась под весом мокрой одежды.

— Аккуратнее с юбкой, моя госпожа. Я прошу простить, что вам пришлось намочить одежду. Хотите, я на руках вынесу вас из воды и отнесу в комнату, чтобы вы могли переодеться?

Она не была уверена, что кивнула. Надеясь, что именно так она и сделала, надеясь, что это не будет выглядеть нелепо, — слуга, поднимающий ее на руки и выносящий из прилива. Ей приходилось прилагать усилия, чтобы не закрыть глаза. Все цвета словно выцвели. Тошнота накатила так сильно, что ее захлестнула волна паники.

Держитесь, госпожа. Все хорошо. Успокаивающий голос Джейкоба помог ей справиться с отчаянием. Она за свою жизнь встречалась с такими вещами, от которых и у архангелов бы начались кошмары. Эта эмоциональная паническая атака — по-другому она никак не могла это назвать — была новым симптомом болезни, чем-то, что не поддавалось ее контролю. Она должна идти… лететь… она не может… Почему все вокруг такое яркое? Это было похоже на свет солнца, на угрозу сгореть заживо. Поглощение огня…

— Как я уже сказал, хороший бой. Завтра вечером я подумаю, как Малачи и Джейкоб смогут взять реванш. Что-то, что понравится всем нам.

Голос лорда Белизара. Где?

Слева от вас, моя госпожа. Поверните голову на пару сантиметров. Улыбнитесь ему, с тем легким пренебрежением, которое у вас так хорошо получается. Пусть поволнуется, может, вы им недовольны.

Хорошая тактика. Надеясь, что все сделала правильно, Лисса снова повернулась к Джейкобу. Она должна была отдать ему приказ, что-то имеющее смысл. Что рассеет все подозрения. Вся ее одежда промокла.

Ничего не подходило. Она больше так не могла. Ее кожа словно горела в огне. Руки Джейкоба по ощущениям были похожи на раскаленный металл. О, Господи… до рассвета было еще далеко, но она чувствовала солнце, словно ее кожа противилась самому его появлению. Она отвечала на его зов. Страдала от этого.

Я не могу… Джейкоб. Где?..

Я здесь, моя госпожа. Шшш… Каким-то образом они оказались в ее комнатах. Она слышала лишь грохот у себя в голове. Она вся тряслась, ее захлестывал страх, такой сильный, что она не знала, как его контролировать. Она боялась. Так страшно ей не было еще никогда в жизни.

Джейкоб… Я напугана… так напугана, но ведь нет никаких причин. Помоги мне…

Он положил ее и отошел, а она тонула. Просто тонула.

Нет. Он ее взял. Сорвал с нее одежду, оставив ее обнаженной и мокрой. Она дрожала в его руках, когда он положил ее на прохладные простыни. Она продолжала держаться за него, искала его, его жизнь, хотела его присутствия. Она раздвинула ноги, обхватив его бедра.

Он колебался. Затем одним мягким движением опустился на нее. Глубоко войдя в нее, заставил ее выгнуться и вскрикнуть — в ее душе перемешались страх и пустота, словно двухголовое чудовище, которое он победил, проникнув, вытравило в ней все чуждое.