Дитя ворона - Лука Каримова Страница 5

— Почему он здесь, а не в музыкальной комнате? — она подошла к инструменту, погладила его поверхность, откинула крышку и… — Можно я сыграю?

Как мог Девон отказать при виде этих ярких зеленых глаз?

— Буду рад послушать, — он опустился в кресло, а Энья на скамеечку.

На столике рядом с герцогом появился кофейник с чашками и корзинка со свежими булочками с корицей.

Энья играла дивно, а стоило ей запеть, как герцог откинулся на спинку кресла, слушая ее мелодичный голосок. В его голове проносились образы прошлого.

«Я позабочусь о ней», — он мысленно обратился к душе Риены.

Ужинали они в столовой при уютном свете множества свечей в золотых канделябрах и подсвечниках. Высокие окна, за которыми зажглись первые звезды, открывали вид на зеленый холмик и море. Вместо привычной белой скатерти лежала малиновая, а в вазе красовались кремовые розы. Да и мебель слегка изменилась.

«Утром я не придала этому значения, но вроде бы все было по-другому, да и стол стал меньше. Теперь мы с герцогом сидим ближе», — но ей это нравилось.

Девон пришелся ей по душе. Казалось бы, в нем было все то, чего так не хватало ее родному отцу.

Как бы ни храбрилась Энья, ей не доставало отцовских тепла и заботы. Когда-то он был почти таким же, как герцог, но с появлением мачехи все изменилось. Быть может, если бы не нянюшка, Энья совсем отчаялась и подумывала бы сбежать в горы.

Мачеха предпочитала, чтобы за каждым приемом пищи, Энья сидела как можно дальше от нее и Сюзеты, а отец молча читал газеты, не обращая внимания, что родная дочь так отдалена от него и не получает заслуженного десерта.

Хотя бы это не заставляло Энью грустить. «У меня зубки не болели, и я так не мучилась, как Сюзет».

В это время дня, герцог предпочел выпить что-то бордовое из бокала, на вопрос можно ли Энье это попробовать, он покачал головой.

— Детям это пить запрещено.

Энья ощутила резкий аромат, смешанный с виноградным и поморщилась.

«Пахнет чем-то кислым… вряд ли мне даже в будущем захочется его пить», — и она принялась за мясное рагу.

После ужина Девон провел ее до спальни и хотел было уйти, но девочка задержала его руку в своей:

— А… вы не могли бы прочитать или рассказать мне сказку на ночь? Нянюшка так обычно делала.

Девон несколько растерялся, подсвечник в его руке дрогнул:

— Так тому и быть, — он хотел было придвинуть кресло к постели, но Энья покачала головой.

— Слушая сказки, я любила сидеть у камина, если вы не против… — смущенно пробормотала она.

— Конечно нет, устраивайся поудобнее, и я расскажу тебе историю об одном чародее, — и под треск поленьев он начал свой рассказ. — Жил-был на свете чародей и было у него все: замок, богатства, власть и магия. Горд и тщеславен был тот мужчина, но, однажды, повстречалась ему девушка невиданной красоты. И влюбился он в нее без оглядки, готовый бросить к ее ногам все свои сокровища. Но отказала ему девушка, ее сердце принадлежало другому. Шло время, а чародей, дабы заглушить боль своего разбитого сердца странствовал по миру, изучал магию и развивал свои способности. Хотел он было сразиться с равным себе по магической силе, надеясь погибнуть в доблестном сражении, но застигла его весть печальная. Его любимая скончалась.

Энья прижала ладошку ко рту, удивленно захлопав ресницами и не смея перебивать герцога.

— Не успел он с ней проститься, предали бедняжку огню, и в пламени его сгорели последние крупицы любви чародея. Обернулся он зверем лесным и бежал через леса, поля, горы и долины до тех пор, пока не упал от усталости, готовый принять свою смерть и соединиться с возлюбленной. Но у небес на него были свои планы, нельзя было ему просто так покинуть мир живых. Впереди его ждало предназначение. Забрезжил свет надежды, остался после его любимой ребенок и решил чародей, что заберет дитя к себе, но сначала узнает, как живет то чадо. В этот раз обернулся он птицей, а затем другим мелким зверем и все наблюдал за ребенком. Малыш рос здоровым и умным, чувствовалась в нем магия, но кто же поможет ему развить ее? Ведь родной отец дитя простой человек. Не знал ворон как поступить. Украсть — грешно, но и тут судьба помогла ему и направила дитя к ворону, и встретил он его как родное. И жили они долго и счастливо, — Девон заметил, как клонится головка Эньи на бок. Она с трудом пытается не уснуть, но глазки ее смыкаются.

Подняв малышку, он отнес ее на кровать, снял туфельки и укрыл одеялом:

— Спи, дитя ворона, я буду с тобой, — прошептал Девон, целуя ее в висок и покинул спальню.