На полпути к могиле - Джанин Фрост Страница 48

— Слушай, вопрос не в твоей храбрости, —напряженно проговорил он.

— А в чем?

— Я видел твое лицо. Твой взгляд, когда я говорил сЧарли. Ты готова была поверить, что я перейду на сторону Хеннесси. В глубинедуши ты мне до сих пор не веришь.

При последних словах он саданул ладонью по рулю, смявбаранку. Я поморщилась, и не только от справедливости его обвинения.

— Ты здорово играл, и я не знала, что и думать.Господи, разве я виновата? Последние шесть лет мне каждый день вбивали вголову, что все вампиры — злобные порочные мерзавцы, и на сегодняшний день ты —единственное известное мне исключение.

Кости фыркнул от неожиданности:

— Знаешь, это самое приятное, что мне приходилось оттебя слышать.

— А Тара была твоей подружкой?

Вопрос вылетел сам собой. Я захлебнулась ужасом. Боже мой,лучше бы не открывала рта!

— Забудь, — поспешно попросила я. — Этоневажно. Слушай, насчет прошлой ночи… Я думаю, мы оба сделали ошибку. Черт, ты,наверно, сам понимаешь и согласишься, что это не должно повториться. Я не отом, что чуть не попалась с Чарли, хотя от старых привычек трудно избавиться.Неудачная метафора, но все равно, ты меня понял. Мы работаем вместе, убираемХеннесси и кто там еще в его шайке, а потом мы… э… идем каждый своей дорогой.Всем хорошо, никаких обид.

Он молча разглядывал меня несколько минут и, наконец,ответил:

— Боюсь, что не могу на это согласиться.

— Но почему же? Из меня получилась отличная наживка!Все вампиры съесть меня готовы.

Краешки его губ дрогнули в усмешке, и сама я про себя застонала,осознав, что ляпнула. Кости протянул руку, погладил меня по щеке.

— Я не могу уйти своей дорогой, Котенок, потому что ятебя люблю. Я тебя люблю.

Я разинула рот. В голове мгновенно стало пусто. Потом голосвернулся ко мне:

— Нет, не любишь.

Он фыркнул и уронил руку:

— Знаешь, пушистик, у тебя довольно надоедливаяпривычка объяснять мне, что я чувствую и чего не чувствую. Прожив двести слишним лет, я худо-бедно сам научился разбираться.

— Ты это затем говоришь, чтобы заняться со мнойсексом? — подозрительно спросила я, вспомнив Дэнни с его враками о любви.

Он сердито глянул на меня:

— Знал, что ты так подумаешь. Потому и не говорил обэтом раньше, боялся, ты решишь, что я лгу, только чтобы заманить тебя впостель. Но теперь, грубо говоря, я уже завалил тебя на спину, и мне непришлось для этого клясться в вечной преданности. Теперь можно больше нескрывать своих чувств.

— Но ты и знаешь меня всего-то два месяца!

Раз возражения не прошли, я перешла к уговорам.

Легкая улыбка искривила его губы.

— Я начал влюбляться еще тогда, когда ты в пещереподбила меня на этот дурацкий поединок. Ты стояла там, скованная, в крови, иназывала меня трусом, подначивала убить тебя! Знаешь, зачем мне понадобиласьнаша сделка? Честно говоря, милая, только для того, чтобы заставить тебяпроводить со мной время. Я знал, что иначе ты ни за что не согласишься. Ты,как-никак, была набита предрассудками насчет вампиров, да и сейчас от них неизбавилась.

— Кости… — Я слушала его признания с круглымиглазами и понимала, что это всерьез. — У нас все равно ничего не выйдет.Надо кончать сразу, пока не зашло слишком далеко.

— Знаю, почему ты так говоришь. Боишься. Тебя напугалтот сопляк, а еще больше ты боишься того, что скажет твоя милая мамочка.

— Да уж, она найдет что сказать, можешь несомневаться, — пробормотала я.

— Я, Котенок, столько раз смотрел в лицо смерти, чтосбился со счета, — и это дело с Хеннесси не исключение. Неужто ты думаешь,что я сбегу от твоей разгневанной мамочки?

— Сбежал бы, не будь ты так глуп. — Это я тожепробормотала себе под нос.

— Тогда считай меня самым глупым человеком на свете.

Он наклонился и поцеловал меня. Долгий, глубокий поцелуй,полный страсти и обещаний. Мне нравилось, как он меня целовал. Как будтоупивается моим вкусом и никак не может напиться.

Я оттолкнула его, дыхание у меня срывалось.

— Смотри же, без дураков. Ты мне нравишься, но еслиокажется, что ты пудрил мне мозги, чтобы чего-то добиться, я воткну самыйбольшой серебряный кол прямо тебе в сердце.

Он хихикнул и скользнул губами по моей шее:

— Я предупрежден.

Я вздрогнула от эротичного прикосновения к пульсирующейжилке.

— И не кусаться! — добавила я.

Его смешок пощекотал мне кожу.

— Клянусь честью. Еще условия?

— Да… — Соображать становилось все труднее. —Чтоб никого, кроме меня.

Он откинул голову, губы у него подрагивали.

— Какое облегчение! После того как ты предлагала меняТаре, я уж решил, что ты не поклонница моногамии.

Я вспыхнула:

— Это не шутка!

— Котенок… — Он обнял меня за виски. — Говорюже, я люблю тебя. А значит, никто другой мне не нужен.

Я знала, что это плохо кончится. Знала так же верно, как то,что я — уродец-полукровка, но пока я смотрела ему в глаза, это ничего незначило.

— Последнее, но чуть ли не самое главное — я непременнобуду охотиться на Хеннесси вместе с тобой. Если уж я тебе достаточно доверяю,чтобы стать твоей… подружкой, так и ты мне доверься в этом.

У него вырвалось что-то наподобие вздоха.

— Умоляю тебя, не лезь ты в это дело. У Хеннесси естьсвязи наверху, и он не знает жалости. Это опасное сочетание.

Я усмехнулась:

— Наполовину покойница и полный мертвец. Это тожеопасное сочетание.

Он снизошел до сухого смешка:

— Тут ты, пожалуй, права.

— Кости, — я не мигая взглянула ему в лицо, чтобыон понял, как это серьезно, — я не могу устраниться, когда знаю, чтопроисходит. Я возненавижу себя, если не сделаю всего, что могу, чтобы этопрекратить. Так или иначе, я уже замешана. Тебе остается только выбирать, будули я продолжать с тобой — или без тебя.

Он наградил меня своим пронизывающим взглядом. Из тех,которые будто дыру в затылке просверливают. Но я не отвела глаз. В конце концовотвернулся он.

— Ладно, милая. Твоя взяла. Достанем его вместе,обещаю.

Первые лучи рассвета вонзились в небо. Я с огорчениемвзглянула на них:

— Солнце встает.

— Верно.