Ведьмина зима - Кэтрин Арден Страница 46

— Это поле велико?

Мужчины остановились с ней, переглянулись. Никто не мог сказать. Жаркий день казался бесконечным. Морозко не было видно. Вася разглядывала поле пшеницы. Вихрь пыли кружился среди красно — золотых колосьев. Небо потускнело от желтой дымки. Солнце оставалось сверху… Как давно оно там было.

Они остановились, и Вася увидела, что монахи раскраснелись и дышали быстро. Быстрее, чем раньше? Слишком близко? Было так жарко.

— Что такое? — Саша вытирал пот с лица.

Вася указала на вихрь.

— Думаю…

Вдруг с приглушенным воплем Сергей обмяк на шее лошади и накренился. Саша поймал его, лошадь Сергея не двигалась, лишь растерянно склонила ухо. Сергей был алым, перестал потеть.

Вася за монахами заметила женщину со светлой кожей и выгоревшими белыми волосами. Она сжимала ножницы в руке цвета кости.

Не женщина. Вася прыгнула, не думая, поймала нечисть за запястье и отодвинула руку.

— Я встречала Полуночницу, — сказала ей Вася, не отпуская, — но не ее сестру Полудницу, чье прикосновение ударяет людей жаром.

Саша сидел на коленях в пыли, держал Сергея и выглядел потрясенно. Родион побежал за водой. Вася не была уверена, что он найдет ее. Пшеничное поле в полдень было царством Полудня, и они вошли в него.

— Пусти! — зашипела Полудница.

Вася не ослабила хватку.

— Отпусти нас, — сказала она. — Мы не хотим тебе зла.

— Зла? — белые волосы нечисти шуршали, как солома, на ветру. — Их колокола погубят нас. Этого уже хватает, не думаешь?

— Они просто хотят жить, — сказала Вася. — Как и все мы.

— Если они могут жить, убивая, — рявкнула Полудница. — Пусть лучше умрут, — Родион вернулся бел воды, Саша встал на ноги, прижал ладонь к горячей рукояти меча, но не видел, с кем говорила Вася.

Вася сказала Полуднице:

— Их смерти — твои, люди и черти связаны, хорошо это или плохо. Но может быть хорошо. Мы можем разделить этот мир, — чтобы показать хорошие намерения, Вася протянула руку и порезала большой палец о ножницы. Она услышала, как монахи охнули, и поняла, что прикосновение ее крови позволило им увидеть нечисть.

Полудница пронзительно рассмеялась.

— Ты решила спасти нас, маленькое смертное дитя? Когда Медведь пообещал нам войну и победу?

— Медведь лжет, — сказала Вася.

И тут слабый голос Сергей зашептал за ней:

— Бойся и убегай, нечистый дух, зримый лишь через обман. Дух утра, дня, полуночи или ночи, я изгоняю тебя.

Полудница закричала от боли, бросила ножницы, отступала, таяла…

— Нет! — закричала Вася монахам. — Вы так не думаете. Они так не думают, — она поймала Полудницу за запястье, не дав ей пропасть. — Я тебя вижу, — сказала ей Вася тихим голосом. — Живи.

Полудница встала, раненая, испуганная, удивленная. А потом пропала в вихре.

Морозко вышел на солнце.

— Няня не предупреждала про пшеничные поля летом? — спросил он.

— Отец! — закричал Саша. Вася повернулась к монахам. Сергей дышал быстро, пульс дрожал на горле. Морозко мешкал, но, бормоча, опустился на колени в пыли, коснулся длинными пальцами шеи монаха. Он выдохнул, сжимая другой кулак. — Что ты делаешь? — осведомился Саша.

— Жди, — сказала Вася.

Поднялся ветер. Сначала вяло, потом быстрее, пригибал пшеницу. Ветер был холодным: ветер зимы, пах соснами, был невозможным в жаре и пыли.

Морозко стиснул зубы, стал прозрачнее, пока ветер крепчал. Он мог пропасть, напоминал снежинку летом. Вася поймала его за плечи.

— Еще нет, — сказала она ему на ухо.

Он взглянул на нее и держался.

Воздух остыл. Дыхание и пульс Сергея замедлялись. Саша и Родион тоже выглядели лучше. Вася глотала холодный воздух. Но силуэт Морозко трепетал, несмотря на ее хватку.

Саша неожиданно спросил:

— Что я могу сделать? — надежда разбила сдержанность на его лице.

Она удивленно взглянула на него и сказала:

— Видь его. И помни, — Морозко поджал губы, но промолчал.

Сергей глубоко вдохнул. Воздух был прохладным и высушил пот под одеждой Васи. Ветер угасал. Солнце двигалось, жар все еще был сильным, но не убивал. Морозко опустил руку, склонился, серый, как весенний снег. Вася держала руки на его плечах. Холодная вода текла по ее пальцам и его плечам.

Все затихло.

— Вряд ли мы продвинемся дальше, — сказала Вася, глядя на демона холода и мокрых от пота монахов. — Не стоит делать работу Медведя за него, погибая по пути.

Они не спорили.

* * *

Они нашли небольшую впадину у реки, прохладной, с травой. Река текла у их ног, быстро неслась к Москве, где соединялись Москва — река и Неглинная. Они видели сам город вдали, окутанный дымкой. Неподалеку река была полна лодок.

Было слишком жарко, чтобы есть. Вася взяла немного хлеба у брата, высыпала крошки в воду. Она вроде бы уловила выпученные глаза, рябь вне потока, но только это.

Саша следил за ней и резко сказал:

— Мама… тоже порой бросала хлеб в воду. Говорила, это для речного короля, — он сжал губы. Но для Васи это звучало как понимание, как извинение. Она робко улыбнулась ему.

— Нечисть хотела убить нас, — сказал хрипло Сергей.

— Она боялась, — сказала Вася. — Все они боятся. Они не хотят пропасть. Думаю, Медведь заставляет их бояться больше, чтобы они срывались. Это была не ее вина. Отец, изгнание только сильнее загонит их на сторону Медведя.

— Может быть, — сказал Сергей. — Но я не хотел умирать в пшеничном поле.

— Не умерли бы, — сказала Вася. — Потому что зимний король спас вам жизнь.

Никто ничего не говорил.

Она оставила их в тени и пошла вниз по ручью, ушла так, чтобы они не слышали. Она опустилась среди высокой травы, сунула ноги в воду и сказала:

— Ты в порядке?

Тишина. А потом его голос зазвучал в летней тиши:

— Бывало и лучше.

Он ступал беззвучно по траве, опустился на землю рядом с ней. Было сложнее смотреть на него теперь, взгляд ускользал, задержаться было невозможно. Вася прищурилась и смотрела, пока чувство не прошло. Он сидел, притянув к груди колени, глядя на сверкающую воду. Он кисло сказал:

— Почему моему брату бояться моей свободы? Я теперь слабее призрака.

— Теперь он знает?

— Да, — сказал Морозко. — Как иначе? Вызвать зимний ветер… Четче знака о своем присутствии не придумаешь, я будто в лицо ему закричал. Если мы хотим попасть в Москву, лучше сделать это сегодня, хоть и рискнуть на закате. Я надеялся избегать ночи и упырей, но если он отправит слуг убить тебя, лучше заполучить сперва уздечку.