Дети Брагги - Арина Воронова Страница 46

— Оглянитесь вокруг! — возразил Ванланди. — Возможно ли, что слова из пророчества о Гибели Богов, те, где говорится, что:

Братья начнут биться друг с другом,

родичи близкие в распрях погибнут;

тягостно в мире, великий блуд,

век мечей и секир, треснут щиты,

век бурь и волков до гибели мира;

щадить человек человека не станет.

— Каждое из поколений, — уже спокойнее продолжал он, — полагало, что оно живет в тот самый «век волков и секир». Однако сейчас нам угрожают воины с крестом на груди, но призывающие к себе Всеотца.

Не значит ли это, что «братья начнут биться друг с другом»?

— Прежде всего необходимо выяснить, кто именно защищает эти рати волшбой. — Вдохновенные речи скальда Фрейра вновь были прерваны. На этот раз раздался голос Гранмара. — И как, если неизвестно, можем ли мы полагаться на дары Всеотца, если ас асов обернулся к нам Бельверком? Я говорю о рунах.

Повисло молчание.

— Грим Квельдульв, — произнес наконец витавшее в воздухе имя Скальдрек. Но кто знает, чего от него ждать?

— Бессмысленны речи о ненадежности Грима, важнее другое — на что он способен. Сознаюсь, в Том мире сам я видел сына Эгиля лишь однажды, видел его в ту ночь и еще один из нас. — Ванланди повернулся к целителю.

— Я пробовал на себе в тот день новый отвар, — сокрушенно признался Стринда, — но истинность моего знания подтвердить может и Ванланди, который тоже был там. — Целитель обернулся к скальду Фрейя, на что тот кивком предложил ему продолжить. — В ту ночь, своего посвящения, когда Грим завис меж двух миров…

«Неужели он скажет, что они действительно видели Грима волком», испугалась Карри.

— Нет, это было на острове у жестокого конунга, — улыбнулся целитель, и Карри Рану в который раз подумала, что, что бы ни говорили скальды, но скорее всего они умеют читать мысли собеседника. — Мы видели его Велундом, властителем альвов.

Велунда пленил конунг Нидуд. Властителю альвов подрезали сухожилия и оставили на острове Стиварстед, чтобы он ковал там драгоценности Нидуда. Но Велунд заманил к себе в кузню сыновей конунга, убил их, сделал чаши из их черепов, глаза вправил в кольца, а из зубов сделал пряжки, а потом подарил эти украшения конунгу. Он заманил в кузню и дочь Нидуда и взял, одурманив пивом.

— Зачем? Если он все равно остался узником? — удивился Гвикка. — Если он все равно не мог бежать?

— Что ж, ты можешь и не знать всех многих наших легенд. — Однако в голосе Ванланди прозвучало неподдельное удивление. — Велунд бежал. Улетел в небо на железных крыльях, какие тайком выковал в своей кузне, улетел, громко смеясь над теми, кто считал его увечным.

— К чему твоя история, Стринда? — впервые за все это время заговорила дочь Раны Мудрого.

— Все здесь умеют творить заклятия, используя дар Одина, но не опасно ли использовать этот дар? Кто знает, подвластны ли руны, впервые вырезавшему их Хрофту, или силе, к которой люди обращаются посредством рун, подвластны и асы? Однако властитель светлых альвов обладал особым даром, и получил он его не от Высокого. Не важно, какой бы из своих сторон ни оборачивался ас асов к взывающим к нему — Вс-отцом или асом висельником. Дар Велунда — дар открывать в мире вещном, то что сокрыто от прочих…

Дар увидеть легкость и гибкость в металле, создавая железные крылья, или мягкость студня глаз, чтобы оправить его в золото.

Возможно, этот дар Грима позволит нам отыскать то или того, что силами рунной, нашей же волшбы, ведет против нас рати. Грим способен видеть больше и дальше, чем прочие люди. Видеть то и там, что не дано разглядеть другим…

— Правда, когда не пьян или не впадает в ярость, — не удержался от ехидного замечания Скальдрек.

— И это верно, — сумрачно согласился Оттар Черный. — Но с Каупанга пришли дурные вести. К побережью Страны Свеев не раз уже подходили вражеские корабли, хотя пока Дружины и хольды Стейнвера-ярла успешно отражали их нападения. Выбравшиеся с Гаутланда, рассказывают, что франкский конунг Вильяльм по прозвищу Длинный Меч завладел всем островом и выжидает чего-то.

Мне думается, что сын ушедшего походом на юг, Хрольва, сына Ренгвальда-ярла, ждет подкрепления, а пока выбирает, двинуться ли ему на север, на земли Харфарга и Свейна, или на юг, на Йотланд.

Франков немало, но не впервой — встречать нам их в бою. Гораздо опаснее то, что защищает на этот раз воинов Вильяльма. Ключ же к этому, как сказали сегодня руны, на Гаутланде. И мне кажется, содержат его виса или записи, если длиннобородый ас Брагги подсказал Молчальнику оставить что-то при себе.

— Что ж, — подвел итог Ивар Белый, — если записи были, и Молчальник посылал своего мальчишку к Квельдульву, то он один и может разыскать их.

— Потому я и завел речь о даре Велунда, — подтвердил Ванланди.

— Возможно, пришло время поговорить с самим Гримом, — раздумчиво произнес Оттар Черный. — Думаю, по его возвращении это стоит сделать мне. Быть может, говорить со мной ему будет легче, чем со своими родичами.

— Некоторые вещи забыть невозможно. — Грим не отрываясь смотрел на руны на клинке Гранмара. — Помню, я был тогда совсем мальчишкой, дед чертил руны угольком на березовой дощечке, на лечебных палочках. Помню, как возникают из пламени их очертания на закаливаемом мече. Это всегда очаровывало, притягивало меня. Я мог часами сидеть и следить, как рука деда выводит эти знаки — творит волшбу. И еще я помню, как прибежал к Тровину, рассказать, что увидел вдруг цепочки вязаных рун в переплетении ветвей, и как он посоветовал мне поговорить со Стриндой. Помнишь, как я уговаривал сперва его, потом тебя пойти со мной?

Оттар кивнул.

— Он тогда только-только выдернул мне зуб… Как же я его тогда боялся! Грим невесело рассмеялся. Помолчал немного, потом продолжил: — Последние годы…

Слова давались ему с трудом, но Оттар Черный не потому слыл самым мудрым среди скальдов, чтобы прерывать начатое, а уж тем более подбирать за другого слова.

— После отречения я решил, что мне не остается ничего, кроме меча и боя. Берсеркам покровительствует Один, думал я, — этого никто не в силах у меня отнять. Гаутланд — не самое дурное из тех мест, где я бывал. Жаль только, не было доброй дружины, что отправлялась бы в Миклагард, хотелось бы взглянуть и на южные страны.

— Но руны ты на Гаутланде резать не стал, — мягко вернул его к прежней теме Оттар.

Грим резко вздернул голову, чтобы в упор взглянуть на скальда…

— Не стал, слово есть слово. А знаешь ли ты, что такое в каждой косточке чувствовать силу, чуять ее под ногами, во взмахе клинка, в шуме моря? На Гаутланде шум моря слышится по всему острову.

— И ты никогда не думал изменить свое решение?

Голос Оттара прозвучал вдруг очень смутно, будто доносился сквозь плотную пелену.