Крылатое счастье - Валентина Гордова Страница 46

— Ушла.

А потом вдруг почему-то опустила голову, отвела виноватый взгляд и очень тихо, с искренним сожалением сказала:

— Прости, Кать…

Что-то мне подсказывает, что она это не о произошедшем сейчас говорит. И я поняла, что снова оказалась права, едва смолкли все голоса и звуки, в помещении стало на порядок темнее и холоднее, а от двери прозвучало леденящее душу:

— Где она?

Голос узнала мгновенно. Да так и замерла, присев за какой-то деревянной стойкой у стены, молясь о том, чтобы он не увидел меня.

Но он уже точно знал, что я здесь, иначе зачем правителю драконьего народа спрашивать это на моём родном языке, которые знаю лишь я и его сестра?

Именно она и подняла на брата виноватый взгляд, чтобы попытаться что-то сказать:

— Садхор…

Попытка была провальной, лично я это сразу поняла, когда она ещё даже рта не открыла. Хорошо, что я в этот момент не видела его, зрелище, наверно, было жуткое, потому что даже Ахара замолчала, оборвав саму себя.

Полицейские в этот момент сильно пожалели о том, что вообще сюда сунулись.

А где-то там, у двери, во всеобщем напряжённом молчании прозвучали ледяные слова драконьего повелителя:

— Выходи сама, пока я не вытащил тебя оттуда за шкирку.

От этого голоса по стенам пополз лёд… А дрожащая я решила побыть разумной, поэтому медленно, очень медленно выпрямилась с опущенной головой.

Смотреть на Садхора было страшно, слишком хорошо я помнила его «Не попадайся мне на глаза». Слишком хорошо. Он и сам наверняка помнил это, потому что то, что я видела краем глаза, выглядело злым, практически разъярённым…

С плохо скрываемой яростью стоящий в дверном проёме дракон и спросил:

— За какой Тьмой ты вернулась?

Я открыла рот, да так его и закрыла. Сказать мне было нечего.

И правителю Даркхайма это не понравилось совершенно.

С неумолимостью сошедшей с гор лавины он двинулся в мою сторону. Решительный шаг, уверенные движения и тяжёлый, не обещающий ничего хорошего взгляд, что был направлен на меня — чётко на меня и ни на кого другого.

Под этим взглядом я не находила в себе сил ни пошевелиться, ни отвести широко распахнутых от ужаса глаз, ни даже дышать нормально… И таким глупым показалось мне живущее в душе желание в самый последний раз увидеть его глаза — судя по всему, это действительно мог стать мой последний шанс увидеть вообще хоть что-то!

Садхор Арганар приблизился и остановился в полушаге от меня. Не глядя ни на кого вокруг, резко взмахнул рукой, возводя вокруг нас плотную полупрозрачную круглую стену, что отделила от всего окружающего мира, отрезая доносящиеся с улицы звуки, вой ветра и далёкую сирену.

— Я предупреждал, — с плохо скрываемой практически яростью прорычал он, нависая надо мной воплощением чего-то крайне опасного и пугающего практически до ужаса.

Он приблизился настолько близко, что я, судорожно втянув воздух через приоткрытые губы, грудью коснулась его каменной, практически обжигающе горящей груди.

— Я предупреждал, — повторил наследник сильнейшего рода шепотом, заставляющим дрожать что-то внутри.

Кончики его пальцев коснулись щеки содрогнувшейся всем телом меня, медленно провели вниз, на нижнюю губу чуть надавил его большой палец… Глаза, безумно мерцающие в сгустившемся сумраке глаза, в которых золото перемешалось с тьмой, неотрывно смотрели прямо мне в глаза…

— Пожалуйста, — выдохнула я испуганно и тут же почувствовала собственное дыхание на его руке.

Дракон судорожно сглотнул, скользнул взглядом по моему лицу, замер на губах… он смотрел на них несколько мучительно долгих мгновений, пока меня начинало всё сильнее колотить от сковывающего страха…

Рука с моего лица сместилась на мой же затылок, не позволяя ни отодвинуться, ни хотя бы отвернуться.

— Нет, — прошептала я в пустоту.

Дёрнувшуюся меня свободной рукой рывком прижали к каменному мужскому телу, на попытку сопротивления Арганар не обратил никакого внимания.

— Нет, — хрипло повторила я уже громче.

Но меня вновь не пожелали хотя бы услышать. Вместо этого практически обезумевший дракон склонился к моему лицу и прижался губами к моим губам.

И замер, перестав дышать и совершенно не реагируя на мои руки, которыми я изо всех сил пыталась его оттолкнуть. Вообще ни на что не реагируя. Совершенно не замечая моего отчаяния…

Мне хотелось разреветься от разливающейся в душе боли, хотелось выть и биться в истерике, лишь бы он услышал меня, увидел моё сопротивление, сделал бы уже хоть что-то!

— Катя, — полный боли стон, зажмурившийся дракон уткнулся лбом в мой лоб, замер на секунду, а затем рывком отодвинулся, вместе с тем сметая собственноручно возведённую магическую стену.

И ледяное:

— На выход. Обе. Живо.

Я едва ли могла пошевелиться, полными обиженных слёз глазами глядя на убийственно-спокойного правителя, что холодно и практически ненавистно смотрел на меня.

Всё это так мерзко… отвратительно! Под его взглядом я действительно едва самым позорным образом не разревелась.