Возрождение - Ирина Матлак Страница 45

— Ника, можно тебя на пару слов? — окликнула Мира, когда адепты едва волочили ноги, возвращаясь со злосчастной отработки.

Наконец-то прорицательница собралась с духом и решилась исполнить просьбу профессора Като. Она не собиралась давить на Нику или врать, а просто хотела узнать ее мнение.

Они остановились у выхода из корпуса земли, и Мира несмело спросила:

— Тебе уже рассказали о том, что произошло тогда на тренировке?

Ника кивнула.

— Я хотела поинтересоваться… Что ты об этом думаешь?

Однокурсница ответила не сразу. Она в задумчивости прикусила губу и поправила лямку сумки, висящей на плече. Ника уже и сама не понимала, как к этому относиться, и в последние дни старалась избегать подобных мыслей.

— Не знаю, — честно призналась она спустя несколько мгновений молчания. — С одной стороны, я понимаю, что, если мы с лордом Грэмом согласимся объединить силу для плетения заклинания, для меня это будет огромным риском. Но с другой… знаешь, совесть настойчиво твердит, что я должна хотя бы попытаться.

— Но ведь лорд Грэм против? — уточнила Мира, хотя ответ был и так очевиден.

— Против, — подтвердила Ника, — но, возможно, стоит попробовать его переубедить. Как ты считаешь?

Мнение подруги для нее было действительно важным, поэтому спрашивала она совершенно серьезно.

— Считаю, что стоит. — Мира попыталась вложить в голос уверенность, которой у нее не было. — Конечно, если ты сама этого хочешь. Наверное, я бы так и поступила… Сложно что-то утверждать, когда не находишься в такой ситуации.

Ника тяжело вздохнула:

— Вопрос, скорее, в том, что я должна это сделать, даже если не хочу. Ни у одного нормального человека не возникнет желания идти на верную смерть. В любом случае спасибо за поддержку. — Она слабо улыбнулась. — Я все-таки попробую поговорить с лордом Грэмом. Если за оставшийся срок он сумеет меня подготовить, возможно, у всех нас появится шанс.

Разговаривая с Никой, Мира испытывала двойственные ощущения. Она действительно считала, что той стоит хотя бы попытаться воспользоваться такой возможностью, но в то же время понимала: даже если Нике удастся развить навыки, шанс выжить будет минимальным. Разве честно, что она одна должна приносить себя в жертву, чтобы спасти мир, который даже не является для нее родным?

Мира помотала головой, отгоняя наваждение, и лихорадочно произнесла:

— Забудь! Забудь все, что я сейчас сказала. Не знаю, что на меня нашло… Ты не должна так рисковать! Пускай все маги находятся в равных условиях, и это будет честно. Совместными усилиями мы сумеем удержать дракона!

Ника удивилась такой эмоциональности обычно сдержанной однокурсницы, но виду не подала. Вернувшись в общежитие, они разошлись по своим комнатам, и, оставшись в одиночестве, Ника глубоко задумалась. Она небрежно бросила сумку на кровать, на ходу стянула одежду и пошла в душ.

Сняв свои немногочисленные украшения, в числе которых была золотая цепочка и подаренный лордом Грэмом браслет, встала под горячую воду. Почему-то в ванной ей всегда лучше думалось, а мысли прояснялись.

Первое, что ее волновало, — это собственный выбор, с которым она никак не могла определиться. Второе — как убедить Грэма согласиться на эту авантюру, если она все-таки решит использовать подвернувшуюся возможность. Конечно, в какой-то степени Мира права — все маги должны находиться в равных условиях и иметь одинаковые шансы выжить. Но ведь речь идет о целом мире! Если дракон возродится, от Дагории не останется даже пепла, и единственными выжившими будет та горстка людей, кто сейчас ему верно служит.

Мысли бродили по кругу, и Нике хотелось биться головой о стену. Она была вынуждена признаться самой себе в том, что просто боится. Боится за себя, за свою жизнь. И это было естественно.

Всю свою жизнь Ника старалась поступать правильно и помогать другим в меру своих сил. Даже те небольшие суммы, которые зарабатывала визажем, она иногда жертвовала на благотворительность или давала в долг, если ее об этом просили. У нее никогда не возникало даже мысли отказать человеку в помощи, если он просил. Нет, она вовсе не была мягкотелой, и если чужие интересы шли вразрез с ее собственными, себя Ника не обижала.

Но сейчас… сейчас все было по-другому. Она измучилась противоречивыми мыслями и вконец себя извела. Понимала, что, вероятно, Грэм прав и ей следует его послушать, но сомнения все равно не отпускали.