Иные города - Нина Линдт Страница 45

В старом готическом квартале мы разделились.

— Будьте рядом, — предупредил граф Виттури всех прежде, чем мы с ним свернули на одну из улочек. Туристов встречалось мало, все-таки зима. Я ежилась от холода в кожаном жакете и жалела, что не нацепила еще шарф и шапку. На нас оборачивались, потому что мы походили на участников косплея. С графом даже захотела сфотографироваться одна бойкая девушка, что его позабавило. Он оценивающим взглядом скользнул по ее фигуре и обнял за талию, пока она делала селфи. Девчонка, должно быть, думала, что поймала самого красивого испанца. А он… А кто он? Говорит без акцента на испанском, на итальянском. Может, и испанец. И почему я так злюсь на эту туристку? Почему мне так яростно больно из-за того, что он положил руку ей на талию?

Пока я накручивала себя, граф шел рядом, но чуть впереди, так что я следовала за ним, не разбирая дороги. Когда он остановился, я чуть было не наткнулась на его плечо. Мы оказались на маленькой тихой площади рядом с магазином спорттоваров.

— Это одно из моих любимых мест в Барселоне, — услышала вкрадчивый голос, говоривший не то со мной, не то сам с собой.

Я огляделась в поисках примечательных зданий, но ничего особенного не заметила. Пустая детская площадка, какие-то прозрачные перегородки посреди площади, фонтан с причудливыми каменными рыбами, пара кафешек и закрытых магазинов. Ничего такого, что запоминалось бы.

Его рука уверенно взяла мою и потянула за собой. Его тепло передавалось даже через перчатки. Я бы пошла за ним на край света, но мы всего лишь подошли к прозрачной ограде посреди площади. Я посмотрела вниз и увидела старые каменные саркофаги, посреди которых шла импровизированная дорога. Древнее кладбище лежало по обе стороны от этой дороги и уходило под дом напротив.

— Во времена Римской империи Барселона была маленьким городком, соединенным с другими с помощью дорог. Эта дорога — Виа Августа, дорога Августа самая главная. Здесь, где мы стоим, города не было, дорога тянулась среди полей. Римляне хоронили вдоль дорог. Чтобы мертвые никогда не оставались одни. Чтобы всегда был кто-то, кто прочтет надписи на надгробиях и произнесет их имена. Я люблю это место. Этим мертвым повезло. Их имена все еще читают спустя много лет. Время для них не существует. Здесь не слышно его бега. Все замирает, все становится вечностью.

Я украдкой посмотрела на него. Красивое лицо было грустным и отрешенным. Почувствовав мой взгляд, он улыбнулся.

— Сейчас солнце окончательно сядет, Настя. Будь готова.

Я машинально дотронулась до рукояти меча, чтобы проверить, на месте ли он.

Сумерки опускались на город. Мы стояли и ждали.

— Значит, силы зла просыпаются ночью? — спросила я. В свете фонарей золотистые искорки в его глазах стали ярче.

Он усмехнулся:

— Зло и добро. Их не бывает. Точнее… они не являются врагами, как это думаете вы. Это две стороны одной медали, без одной нет другой. Они обесцениваются друг без друга. Когда же вы поймете, что все, что нас окружает, пронизано двумя этими гранями единого целого?

— Вы так говорите, граф… А зло, оно ведь существует в чистом виде. Вот этот говорящий с призраками пытался меня убить. Разве это — не зло? Он злой, словно не человек, а демон.

— Демон… нет, для демона мелковат. Хотя все мы по существу всего лишь твари. Люди, ангелы, демоны, оборотни. — Чернота в его глазах сгустилась, и золотистые огоньки вдруг погасли. — Мы все творения. Хотя кто-то предпочитает называть себя созданием, от глагола «создавать». У нашего существования есть смысл. Специально созданный для нас… Или мы специально созданы для него? Свет лишь тогда Свет, когдаесть Тьма. И Тьма есть отсутствие Света. Иначе не поймешь ни одного, ни другого. Это первое, что мы учимся разделять. Глазами, сердцем, душой. Первое, что создал Бог.

М-да, конечно. Увел в сторону, не назвал мерзавца мерзавцем. То есть если бы меня убили, то ничего, тьма — часть света, оле! ^[1]

Жалко, конечно, но не самая большая потеря в нашей команде. То-то он сразу бросился к Диего. Не ко мне. И чего ты, Настя, себе льстишь? Не интересна ты ему ни капли.

— И что произойдет? Исабель приведет ко мне этого… говорящего с призраками?

— Если бы только его, — промурлыкал граф, глядя поверх моей макушки.

Я огляделась и почувствовала, как от страха подгибаются колени. Пустынная до этого момента площадь была полна. Темные фигуры словно материализовывались из сумрака. Их лица прятались под капюшонами. Призраки то ли стояли, то ли висели в сантиметре от земли.

— Все немного хуже, чем я предполагал, — сказал граф Виттури.

— То есть? — дрожащими губами спросила я. — Это не призраки?

— Нет. — Он крепко обнял меня за талию и прижал к себе. — Призраки меня боятся. Это ламии.

Я не успела спросить, почему его боятся призраки и кто такие ламии. Он одной рукой прижал мою голову к своей куртке, а второй крепко держал за талию. Рывок, толчок, и мои ноги, на секунду оторвавшись от земли, снова опустились на мостовую.

— Вперед, к остальным! — Граф потянул меня за руку, и мы побежали. На бегу я ловила обрывки информации: каким-то образом мы оказались на широкой торговой улице с закрытыми магазинами. На ней не было ни души. Как мы очутились здесь? Как прыгнули настолько высоко и далеко, что попали сюда?

Навстречу выбежала Лика в черном обтягивающем костюме.

— Лика, предупреди всех, это ламии! — Голос графа эхом раскатился по пустой улице.

Лика бросилась бежать. Мелькнул и скрылся за поворотом золотой каскад ее волос, забранных в хвост. Мы приближались к повороту, но вдруг перед нами прыгнуло на землю бледное человекообразное существо. Вместо глаз у него были пустые круглые дыры, а круглый рот заполняли мелкие острые зубы. Существо завизжало, зубы выдвинулись вперед.

Граф отпустил мою руку и мгновенно вытащил мечи.

— Прикрой меня! — крикнул он.

Я повернулась к нему спиной и похолодела: пустая улица наполнялась такими же страшными тварями. Они медленно приближались. Их черные одеяния растворялись в воздухе, открывая такие же страшные морды, как у ламии за моей спиной.

Я неуверенно достала меч из ножен.

— Не поддавайся панике! Не смотри им в глаза!

Как легко командовать, когда перед тобой одна-единственная ламия, а передо мной их десятка три! Некстати вспомнился ночной кошмар, приснившийся в Венеции. Уж очень эти бледные лица с черными впадинами вместо глаз напоминали размытые деформированные лица прохожих.

Но спустя мгновение, показавшееся вечностью, граф снова схватил меня за руку.

— Бежим!

Я перепрыгнула через останки посеченной мечом ламии, и мы выбежали на площадь перед кафедральным собором Барселоны. Лика стояла в узком проходе в готический квартал. В ее руке было несколько стрел, она быстро, одну за другой, выпускала их из лука в преследующих нас ламий. Мы пробежали мимо. Впереди уже виднелась знаменитая арка-проход над узкой улочкой.