Конан. Карающий меч - Роберт Говард Страница 44

— Ну и?..— спросил граф, подозрительно сузив глаза.

Буканьер ответил без обиняков:

— Отдай мне в жены племянницу.

Белиза вскрикнула от неожиданности и вскочила на ноги. Побледневший Валенсо тоже поднялся, он так стискивал кубок, что казалось — граф вот-вот запустит им в своего гостя. Зароно остался сидеть, только пальцы руки, лежавшей на столе, скрючились подобно когтям. Глаза морского разбойника горели угрозой, жадностью и вожделением.

— Да как ты смеешь! — вырвалось у Валенсо.

— Не забывай, что ты давно пал с былых высот, граф,— проворчал Зароно.— Мы тут с тобой, сударь, не в Кордаве при королевском дворе. Родовитость на этом берегу измеряется силой и числом вооруженных людей, так что с некоторых пор я тебе ровня! В замке Корзетта живут чужие люди, богатства твоего рода лежат на морском дне. И если я не позволю воспользоваться моим кораблем, ты никогда не выберешься из этого медвежьего угла.

Уверяю, ты не пожалеешь, что породнился со мной! Увидишь, что с новым именем и с новыми возможностями Черный Зароно сумеет занять достойное место среди знатных мира сего. Даже тебе, Корзетта, не придется стыдиться подобного зятя!

— Ты с ума сошел, если строишь подобные планы! — с жаром вскричал граф.— Ты, который… Эй, что это еще там?

Его отвлек быстрый топоток. В зал влетела Тина. Сердитый взгляд графа заставил было ее остановиться, но потом она обогнула стол и сунула ручонки в ладони Белизе. Она задыхалась, легкие тапочки промокли, льняные волосы прилипли к голове.

— Тина,— встревоженно воскликнула молодая хозяйка.— Где ты была? Я-то думала, ты давным-давно спишь у себя…

— Я и спала,— силясь перевести дух, ответила девочка.— Но я недосчиталась кораллового ожерелья, которое ты мне подарила…— Тина держала в руках нитку бус, дешевую безделушку. Тем не менее Тина очень ею дорожила, ведь это был самый первый подарок Белизы.— Я знала, ты меня не отпустишь… Жена одного воина помогла мне выбраться за стену и вернуться назад… Ой, госпожа, только не заставляй меня ее выдавать, я обещала, что никому не скажу… Я подобрала ожерелье у пруда, где утром купалась… Накажи меня, если я сделала что-то не так!

— Тина, Тина,— простонала Белиза, обнимая воспитанницу,— Не буду я тебя наказывать. Но зачем же ты ходила наружу, ведь у берега стоят лагерем буканьеры, а из лесу могут напасть пикты! Дай-ка я отведу тебя в комнату и переодену, а то вся вымокла…

— Пойдем, госпожа,— ответила Тина.— Только можно я сначала расскажу про черного человека?

— Что?!!

Все обернулись на внезапный крик, вырвавшийся у Вален-со. Кубок покатился по полу — граф обеими руками схватился за край столешницы, чтобы не упасть. Поведение хозяина крепости не могло бы измениться разительней, даже попади в него молния! Лицо покрывала смертельная бледность, глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит…

— Что ты сказала?..— выдохнул он, дико глядя на Тину, прятавшуюся за спиной у Белизы,— Что ты сказала?

— Ч-черный ч-человек, госп-подин мой…— заикаясь, выговорила маленькая служанка,— Я увидела его, когда спускалась к пруду, чтобы забрать бусы… Ветер как-то странно застонал, а прибой заскулил, точно испуганное животное… И тогда он пришел. Мне стало страшно, я спряталась за кучей песка. Он приплыл с моря в такой странной черной лодке, окруженной сиянием голубого огня, только факела нигде не было видно. Он вытащил лодку на песок по ту сторону южного мыса и ушел в лес… Он показался мне великаном в тумане… такой большой… и черный-пречерный, точно чернокожий кушит…

Валенсо зашатался, как если бы ему нанесли смертельный удар. Его рука дернулась к горлу и разорвала золотую цепь с печатью. Гримаса безумия перекосила его лицо, он обежал стол и выхватил Тину из объятий Белизы.

— Маленькая дрянь! Ты все это придумала! — выкрикнул он,— Ты, верно, подслушала, как я разговаривал во сне, и сочинила эту ложь, чтобы мучить меня! Скажи, что это неправда, пока я шкуру с тебя не спустил!..

— Дядя!..— воскликнула Белиза, ничего не понимая и все-таки пытаясь отнять Тину у графа.— Дядя, что с тобой? О чем ты говоришь?

Зарычав, Валенсо сбросил со своего плеча ее руку и отшвырнул девушку прямо на руки Гальбро. Тот подхватил ее, даже не пытаясь скрыть злорадной ухмылки.

— Пощади, господин! — рыдала бедная Тина,— Я правду сказала!

— А я говорю, что ты лжешь! — взревел граф.— Геббрело, ко мне!

Здоровенный слуга подхватил трепещущую Тину и одним движением сдернул с нее скудную одежонку. После чего забросил девочку себе на спину, перекинув ее руки через свои плечи так, что она не могла достать ногами пол.

— Дядя!..— вновь отчаянно закричала Белиза, силясь вырваться из крепких и неожиданно похотливых рук Гальбро.— Ты с ума сошел! Ты не можешь… Не можешь!

Ее голос сорвался — граф схватил хлыстик для верховой езды и с такой яростной силой вытянул им девочку, что поперек худенькой спины вздулся красный рубец.

Тина забилась и надсадно закричала, а у Белизы вырвался стон. Весь мир сошел с ума! Точно в кошмарном сне, она обшаривала глазами знакомые лица слуг и воинов, но видела перед собой какие-то звериные хари, тупые бычьи морды, лишенные жалости и сочувствия. Частью этого кошмара была и усмехающаяся физиономия Зароно. Все заволоклось красным туманом, в котором было отчетливо видно лишь белое тело Тины, нагое, крест-накрест перечеркнутое багровыми полосами от плеч до самых колен. А единственными звуками остались ее болезненные вскрики да пыхтение Валенсо, который хлестал девочку снова и снова. У графа был остановившийся взгляд сумасшедшего.

— Лгунья! Лгунья! — выкрикивал он.— Будь ты проклята, лгунья! Признай свою ложь, пока я всю кожу с тебя заживо не содрал! Он никак не мог добраться сюда за мной…

— Пощади, господин, пощади! — кричала несчастная Тина. Она билась и извивалась на спине у Геббрело, боль и страх лишили ее сообразительности, и она даже не пыталась спасти себя ложью. По бедрам девочки алыми каплями сбегала кровь,— Я не лгу! Я его видела! Пощадите, пощадите, пожалуйста! А-а-а…

— Ты глупец, дядя! Ты глупец!..— не помня себя, закричала Белиза.— Ты что, не видишь, что она правду говорит? Ах ты зверь! Зверь, зверь!..

Казалось, эти слова вернули графу Валенсо Корзетта некую толику здравомыслия. Бросив хлыст, он все-таки потерял равновесие и тяжело навалился на стол. Его трясло, как в лихорадке. Взмокшие волосы прилипли ко лбу, по лицу, напоминавшему гипсовую маску ужаса, стекал пот. Тина, наконец выпущенная Геббрело, поникла и, всхлипывая, осталась лежать на полу. Белиза вырвалась у Гальбро и с плачем подбежала к воспитаннице. Упав на колени, она заключила девочку в объятия. Найдя глазами своего дядю, приготовилась высказать ему все, что клокотало у нее в сердце… Но граф на нее не смотрел. Казалось, он полностью забыл и о ней, и о жертве своего внезапного гнева.

Не веря собственным ушам, Белиза услышала, как он проговорил, обращаясь к Зароно: