Гвардеец Гора - Джон Норман Страница 44

— Да, господин, — прошептала она тихо, испуганно.

— Мы должны подумать о твоем возвращении к хозяину, — проговорил я.

— О, пожалуйста, господин, не сейчас, — взмолилась она. — Позволь мне побыть с тобою еще хотя бы совсем немного.

— Хорошо, — согласился я, — может быть, секундочку.

— Я никогда не захочу покинуть тебя, — призналась она и схватилась за меня.

— Кому ты принадлежишь? — спросил я.

— Не знаю, — проговорила она, — без сомнения, какому-то содержателю монетных девушек. Меня отдали ему при дележке добычи, захваченной во владениях Поликрата.

— Как он выглядит, твой хозяин?

— Я не знаю, — сказала она. — Я ни разу в жизни не видела его.

— Какой он человек? — спросил я.

— Он грубый и жестокий, неуступчивый и безжалостный, — призналась она. — Он держит меня как рабыню.

— Ты боишься его?

— Я ужасно боюсь его, — сказала она. — Я принадлежу ему.

— Возможно, он не такой уж плохой человек, — заметил я.

— Он содержит меня закованную в подвале, в темноте, — проговорила она. — Он кидает мне куски пищи, которые я, будучи на цепи, должна или найти, или испытывать муки голода.

— Возможно, он просто хочет приучить тебя к тому, что ты рабыня, — предположил я.

— Он уже очень хорошо научил меня этому, — согласилась она.

— По словам, он не производит такого уж плохого впечатления, — сказал я. — Если бы ты принадлежала мне, может быть, я обращался бы с тобой так же, по крайней мере первое время.

— Пока бы я не поняла как следует, кому я принадлежу? — спросила она.

— Да.

— А что, если девушка не способна выучить урок?

— Ее всегда можно скормить слинам, — объяснил я.

— Она выучит урок, и хорошо выучит, — проговорила девушка.

— Конечно.

— Но он ни разу не позвал меня к своей кушетке, чтобы обидеть, или приласкать, или приказать мне доставить ему удовольствие.

— Понимаю, — ответил я.

— Если бы ты владел мною, — поинтересовалась она, — ты бы использовал меня к этому времени, не так ли?

— Да, — подтвердил я, — если бы я владел тобой, несомненно, к этому времени я бы заставил тебя доставлять мне удовольствия.

— Возможно, он не находит меня привлекательной, — предположила она. — Возможно, у него много женщин. Возможно, он не видит во мне ничего любопытного, что можно было бы использовать.

— Возможно, — согласился я.

Она лежала, прижавшись ко мне, головой на моем бедре и дрожала.

— Я боюсь быть рабыней, — прошептала она.

— У тебя есть для этого основания, — ответил я.

— Меня могут купить, или продать, или просто отдать, — продолжала она. — Меня даже могут убить по малейшей прихоти хозяина.

— Да.

— Господин, — обратилась она ко мне.

— Да?

— Господа не уважают своих рабынь, не так ли? — спросила она.

— Конечно нет, — ответил я.

— Но не могут ли они иногда испытывать другие чувства по отношению к ним? — Ее голос был тихим и испуганным.

Я понял, что она боится, что ее могут ударить.

— Да, могут, — ответил я.

— Какие чувства? — В вопросе слышалась робость, мольба.

— Раздражение, — начал я, — желание, вожделение.

— Но нет ли еще каких-то чувств, которые хозяин мог бы иногда испытывать по отношению к своей рабыне? — снова спросила она.

— Какие чувства ты имеешь в виду? — уточнил я.

— Пожалуйста, господин, — всхлипнула она, — не заставляй меня говорить!

— Хорошо, — согласился я.

Я почувствовал ее слезы и ее волосы у себя на бедре. Несомненно, трудно, подумал я, быть девушкой-рабыней. Они такие беспомощные.

— Уже светло, — заметил я.

— Я слышу колокольчик, — прошептала она.

— Это не колокольчик монетной девушки, — объяснил я. — Это колокольчик торговца молоком боска. Он обходит округу, поднимаясь по улице.

— Не отсылай меня от себя, — попросила она.

— Но ведь тебя, рабыня, могут увидеть, раздетую, привязанную за поводок, лежащую на улице? — спросил я.

— У рабынь нет гордости, — ответила она.

— На колени, — скомандовал я.

— Да, господин, — ответила она, вставая на колени.

Я поднялся и посмотрел на нее, стоящую на коленях на камнях в сером свете горианского рассвета.

— Используй меня еще хоть разок, — умоляла она, — прежде чем отошлешь прочь.

Я смотрел на нее.

— Укороти мой поводок, — попросила она. — Свяжи мне руки спереди. Привяжи меня плотно к кольцу.

— Торговец молоком боска приближается, — заметил я.

— Мне все равно, — сказала она. — Возьми меня у него на глазах.

Довольно грубо я подтянул ее за кожаный ошейник к кольцу. Там я развязал и снова завязал поводок, значительно укоротив его. Она стояла на коленях у стены. Тугая привязь была натянута между тяжелым металлическим кольцом и крепким кольцом на ее ошейнике сзади. Поводок держал ее голову поднятой вверх и был длиной около восемнадцати дюймов. Девушка вытянула руки в мою сторону, скрестив запястья. Свободным концом поводка я крепко связал их вместе у нее спереди. Потом я снова посмотрел на нее.

— Ты теперь связана почти так же, — проговорил я, — как та девушка на дороге, недалеко от лавки Филебаса в Аре.

— Да, — счастливо выговорила она.

— Я принес ей глоток воды, — вспомнил я. — Я установил плату за эту услугу — она должна была отдаться мне.

Это произошло очень давно, когда я был шелковым рабом во владении леди Флоренс из Вонда. Позже я сам захватил в плен свою госпожу и продал ее в рабство. Она теперь принадлежала Майлзу из Вонда, который помог нам в нашей борьбе против пиратов. Она была частью добычи, как и многие другие рабыни, взятой во владениях Поликрата. Моя бывшая госпожа была теперь не чем иным, как послушной и радостной рабыней для любви у гордого уроженца Вонда.

— Ты был зверем, мой господин, — сказала она.

— Да, — согласился я.

Я посмотрел сверху вниз на ту, что была когда-то мисс Беверли Хендерсон из Нью-Йорка. Она была хороша, обнаженная и связанная, на привязи у кольца для рабов.

— Ты обвинила меня в том, что я изнасиловал ее, — сказал я. — Ты была в ярости.

Тогда мимо проносили паланкин Онеандра, торговца солью и кожей из Ара. В двойной шеренге красавиц, привязанных к концу паланкина и выставленных напоказ в коротких туниках, с закованными в наручники за спиной руками, находилась девушка, стоящая сейчас передо мной на коленях. В тот раз паланкин остановился, поскольку Онеандр решил провести часть дня с другим человеком, тоже в паланкине, с выставленными напоказ рабынями. Когда я оторвался от девушки у кольца, я увидел среди этих рабынь ее, ту, что когда-то была мисс Хендерсон. Это было впервые, когда я увидел ее в качестве рабыни. Я никогда не забывал первое впечатление от этого. Это был один из самых волнующих моментов в моей жизни.