Блокада 2. Книга 2. Тень Зигфрида - Кирилл Бенедиктов Страница 44

Раухера передернуло. Он был кабинетным разведчиком, и чурался насилия. Когда Рольф на его глазах сломал шею мальчишке-сержанту, его чуть не вывернуло наизнанку. Коммандос, которых он уже не воспринимал как своих спасителей, легко говорили об убийстве, и еще легче убивали. На мгновение у него мелькнула сумасшедшая мысль: убежать, незаметно отстать от группы, исчезнуть в проходных дворах. Возможно, еще вчера он бы так и сделал, но после того, что диверсанты не без его помощи натворили в подвалах Большого дома, останься в Ленинграде было бы безумием.

— Надеюсь, мне не нужно будет принимать в этом участия? — спросил он тихо.

Коммандос переглянулись и рассмеялись.

— Нет, — ответил Хаген. — Вам не о чем беспокоиться, если только вы не боитесь носить сапоги мертвеца.

Следующий час был самым длинным в жизни Раухера. Они с флегматичным долговязым Бруно сидели в пропахшем бензином особняке и ждали, когда вернутся Рольф и Хаген. Бруно предложил Раухеру перекинуться в картишки, но разведу которого била нервная дрожь, отказался.

Коммандос вернулись, неся с собой завязанную в узел солдатскую форму и документы на имя Варенцова Петра Федотовича русского, 1904 года рождения. С фотографии глядело на Раухера туповатое лицо лысого невзрачного человечка. "Неужели я похож на этого недоноска?" — подумал Морозов.

— Варенцов, конечно, был не такой упитанный, как вы, — усмехнулся Рольф, — но вряд ли кто-то станет обращать на это внимание. А вот с шевелюрой вам придется проститься.

Он вытащил из кожаного чехла опасную бритву. Раухер отшатнулся.

— Вы же не собираетесь брить меня этим?

Рольф с серьезным видом кивнул. "Он меня зарежет, — в панике подумал Морозов. — Перехватит за горло, как барана, и полоснет бритвой по артерии!"

Он вскочил и отбежал к стене.

— Нет! Я не хочу! Вы мне всю голову изрежете!

Коммандос расхохотались. Рольф, продолжая смеяться, сложил бритву и кивнул Хагену.

— Пожалеем нашего друга. У тебя ведь была с собою машинка?

— Да, — ответил Хаген, проведя ладонью по своему короткому ежику. — В отличие от некоторых, я всегда слежу за своим внешним видом.

— Только побыстрее, — велел Рольф. — Нам нужно успеть добраться до Невской Дубровки до наступления темноты.

Второй раз капитан Шибанов пришел в себя к вечеру. Он понял это по дынному оттенку солнечных лучей, падавших на его койку. Голова болела так, будто он выстоял несколько раундов против Николая Королева, [16]будучи связанным по рукам и ногам.

— Какой сегодня день? — прохрипел капитан в пространство.

— Понедельник с утра был, — сказали ему.

— Врача позовите!

— Эй, сестричка! — закричал кто-то. — Капитан врача требует!

На Шибанова дохнуло крахмальной свежестью, и он увидел склонившееся над ним миловидное лицо черноволосой медсестры. К сожалению, это была не Катя.

— Вам нельзя разговаривать! — строго сказала сестра. — Врач осмотрит вас завтра утром, во время обхода.

— Слышь, чернявая, — с усилием проговорил Шибанов. — У меня срочное спецзадание. Мне в управление НКВД надо, на Литейный. А вы меня в госпитале вашем мурыжите…

— Тише, — медсестра приложила палец к губам. — У вас тяжелейшая контузия, вам нельзя двигаться! Сегодня утром вы уже пытались встать, и чем это закончилось? Сейчас я вам укольчик сделаю, и вы заснете. А утром доктору все расскажете.

— Какой, на хрен, укольчик! — рявкнул капитан, приподнимаясь на локтях. Голова отозвалась яркой белой вспышкой боли, но никакого кружения разноцветных пятен больше не было. — Говорят же, мне на Литейный по делу, срочно!

Чьи-то сильные руки уперлись капитану в плечи и уложили его обратно на подушку. Что-то острое кольнуло его в бедро, и сейчас же вверх по позвоночнику прокатилась теплая и мягкая волна, смывшая все мысли и тревоги. "Ну и ладно, — подумал Шибанов, закрывая глаза. — Все равно на день рождения я уже опоздал…"

— Вот ваша Дубровка, — закричал водитель «студебеккера», тормозя около разрушенного прямым попаданием тяжелого артиллерийского снаряда дома. — Километр по тропинке протопаете — и на месте.

Четверо красноармейцев выбрались из кузова. Высокий здоровяк с погонами лейтенанта подошел к кабине и протянул воителю банку тушенки.

— Держи, земляк. Выручил разведку.

Водитель рассмеялся и дал газу. «Студебеккер», пыля по разбитой дороге, умчался в сторону Кузьминки.

— Зачем вы отдали ему консервы? — недовольно проворчал Раухер. — Он бы и так нас довез.

— Лишний груз, — ответил Рольф. — Не переживайте, если все пойдет по плану, сегодня ночью вы будете обжираться сардинами в масле.

Коммандос зашагали по дороге, указанной водителем. Впереди, в малиновом закатном небе, поднимались дымные султаны пожаров.

— Легенда такая, — сказал Рольф, оборачиваясь к Раухеру. — Мы специальный отряд радиоразведки, который должен установить на левом берегу Невы несколько радиомаяков. Необходимое для этого предписание у нас есть. Вы, Петр Федотович, в эту легенду не вписываетесь. Согласно вашим документам, вы боец третьей гаубичной батареи 70-й стрелковой дивизии. Делать на том берегу вам нечего. Поэтому, пока мы будем договариваться с командованием и готовиться к переправе, вы должны сидеть тихо и не высовываться.

— Как же вы меня заберете?

— Переправляться все равно будем ночью. В темноте вам нетрудно будет пробраться в лодку незамеченным. Главное — чтобы вас не обнаружили раньше. Вдруг вам встретятся друзья покойного товарища Варенцова.

— Спрятаться я смогу, — сказал Раухер, подумав. — Но как же мне дать вам знать, где именно я прячусь?

— Вы умеете кричать выпью? — поинтересовался Бруно. Раухер растерянно помотал головой. — Жаль, очень жаль.

— Брось свои шуточки, Бруно, — сказал Рольф. — Этот вопрос решается просто. Мы спрячем нашего друга сами, и ему останется только просидеть в своем укрытии несколько часов.

— Но вы точно вернетесь за мной? — с тревогой спросил Раухер. Рольф посмотрел на него долгим взглядом.

— Знаете, дружище, если бы мы хотели вас бросить, проще всего было бы оставить вас там, в горящем доме. А теперь не задавайте больше вопросов и молча выполняйте все мои приказы, ясно?

Раухер кивнул. Он вспомнил, как пылал подожженный диверсантами особняк. Там, вместе с расстрелянной Рольфом рацией, сгорели документы на имя Николая Леонидовича Морозова. Дороги назад у него не было.

— Мы сделаем крюк и обойдем поселок с севера, — сказал Рольф. — Переправляться все равно будем ниже по течению.