Конан. Карающий меч - Роберт Говард Страница 43

— Верно,— тихо проговорила Белиза,— развлечений здесь небогато…

Буканьер снова обратился к хозяину дома.

— Так будь у тебя корабль, ты оставил бы место, где ныне живешь?

Граф согласился:

— Возможно.

— Что ж, корабль у меня есть,— сказал Зароно.— И если мы придем к соглашению, которое устроит обоих…

— Что за соглашение? — Валенсо поднял глаза, подозрительно глядя на гостя.

— Поделим все пополам,— ответил буканьер. И положил руку на стол, растопырив веером пальцы. Казалось, на скатерть запрыгнул огромный паук… Непонятное волнение заставляло подрагивать пальцы морского разбойника, в глазах мерцали странные огоньки.

— Поделить — что? — Валенсо смотрел на него с искренним недоумением,— Золото, которое я с собой захватил, потонуло вместе с кораблем. И, в отличие от деревянных обломков, на берег его так и не вынесло…

— Да не о нем речь! — Зароно нетерпеливо мотнул головой.— Давай уж, господин мой, начистоту! Этот берег тянется на сотню переходов, высаживайся где хочешь, но ты бросил якорь именно здесь! Так, может, хватит рассуждать о случайностях?

— Мне скрывать нечего,— холодно ответил Валенсо.— Моего шкипера звали Зингелито, и он сам когда-то был буканьером. Он неплохо знал побережье и убедил меня сделать временную остановку именно в этом месте, обещая объяснить причину попозже. Увы, ему так и не удалось этого сделать. На другой же день после высадки он отправился в лес… Охотники нашли Зингелито убитым и обезглавленным. Видимо, шкипер попал в засаду и пал от рук пиктов…

Некоторое время Зароно пристально вглядывался в лицо графа.

— Да чтоб мне потонуть,— проговорил он наконец,— Я верю тебе. Вельможи из рода Корзетта достигли многого, но они никогда не были искусны во лжи… И я все-таки сделаю тебе предложение. Сознаюсь: бросая здесь якорь, я другое держал на уме… Предполагая, что ты уже завладел сокровищами, я думал хитростью взять эту крепость и вырезать всех, кто в ней живет. Однако обстоятельства вынудили меня отказаться от первоначального намерения…— Тут он устремил на Белизу взгляд, от которого ей кровь бросилась в лицо, и продолжал: — Так вот, у меня есть корабль, способный вывезти тебя из ссылки. Со всеми чадами и домочадцами, которых ты пожелаешь с собой захватить. На судно поместятся не все, но те, кого ты решишь оставить, небось не пропадут!

Слуги, стоявшие вдоль стен, невольно начали переглядываться. Зароно же продолжал, более не скрывая своих планов и подавно не считаясь с чувствами простолюдинов:

— Только сперва помоги мне овладеть кладом, ради которого я приплыл в такую несусветную даль!

— Во имя Митры, да что это за сокровище? — спросил Валенсо рассерженно.— Вот и Стром, разрази его, тоже все о каком-то кладе болтал…

Зароно осведомился:

— Неужели ты никогда не слышал о Траникосе Кровавом, величайшем из барахских пиратов?

— Слышал, конечно! Да есть ли человек, который о нем не слыхал? Ведь это он взял штурмом островной замок Татмекри, ссыльного стигийского принца, предал мечу всех побежденных и забрал сокровища, которые принц привез с собой из самого Кеми…

— Вот именно! И распространившаяся молва об этом сокровище притягивает людей Червонного Братства, точно падаль стервятников: пиратов, буканьеров, даже черных корсаров с дальнего юга… Убоявшись измены своих капитанов, Трани-кос ушел на север с одним-единственным кораблем… И более никто ничего о нем не знает. А было это около ста лет тому назад.

Легенда, однако, гласит, будто некий человек вернулся живым из этого путешествия. Он пробирался обратно на Барахские острова, но был перехвачен боевым кораблем зингарцев.

Его, конечно, повесили, но не прежде, чем он рассказал о случившемся и нарисовал карту. Нарисовал собственной кровью на лоскутке пергамента, который ему удалось стащить у тюремщика… И вот что гласит его повесть: Траникос отошел далеко в сторону от обычных торговых путей и держал путь все дальше на север, пока не завидел пустынное побережье. Здесь он велел бросить якорь, а сам отправился на сушу, взяв с собой сокровище и одиннадцать самых преданных капитанов, которым полностью доверял и которые были с ним в этом плавании. Согласно его приказанию, корабль отбыл, чтобы возвратиться через неделю и подобрать главаря с его подручными. За это время Траникос рассчитывал выбрать удобное место и укрыть там награбленное. Корабль вернулся, как было велено, через неделю… Однако моряки не нашли ни единого следа Траникоса и одиннадцати капитанов. Только лачугу, которую те соорудили на берегу.

Эта лачуга, впрочем, уже была кем-то разрушена. Всюду кругом обнаружились отпечатки босых ног, но признаков борьбы найти не удалось… Сокровище также бесследно исчезло. Где, каким образом его спрятали? Пираты устремились в лес, чтобы разыскать там своего предводителя и остальных пропавших, но дикие пикты напали на них и вынудили отступить на корабль. Отчаявшись, мореплаватели подняли якорь, но на обратном пути свирепый шторм погубил судно, и в итоге выжил всего один человек.

Вот каким образом родилась легенда о кладе Траникоса… Его ищут уже почти сто лет, но не могут найти. Известно только о существовании карты, но где она? Все покрыто тайной…

Случилось так, что некогда мне довелось одним глазком взглянуть на нее. Я, видишь ли, плавал тогда вместе со Стромом и Зингелито, и с нами был еще один немедиец, примкнувший к барахским пиратам. Карта попалась нам в одной грязной хижине в некоем зингарском порту, который мы тайком посетили. Мы уже собрались выложить за нее денежки, но тут кто-то опрокинул лампу, мы услышали вой в темноте… А когда светильник удалось снова разжечь,— что ты думаешь? Старый скряга, намеревавшийся продать нам карту, валялся мертвым с кинжалом в потрохах, сама карта подевалась неизвестно куда, а по улице прямо к нам с топотом неслась ночная стража, привлеченная шумом… Пришлось нам удирать кто куда. Так и разошлись наши пути…

Несколько лет с той поры мы со Стромом исподволь наблюдали один за другим. Каждый из нас подозревал, что карта находится у другого. Как выяснилось, оба были неправы. Но когда мне донесли, что Стром отправился на север, я тут же за ним последовал… Чем кончилась моя погоня, ты знаешь.

Карту, повторяю, я видел лишь мельком — на столе в хижине, и рассмотрел, если честно, очень немногое. Но действия Строма свидетельствуют: ему известно, что Траникос высадился именно тут. Осмелюсь предполагать, что легендарный предводитель спрятал клад где-то в лесу, а на обратном пути он и его люди подверглись нападению пиктов и были убиты. Так что и пиктам клад не достался. С ними ведь потихоньку торгуют,— так вот, в прибрежных племенах никто ни разу не видел ни золотого украшения, ни редкого самоцвета…

А теперь, граф, вот мое предложение. Давай объединим наши силы! Стром вряд ли ушел далеко, он вполне может снова напасть. Сегодня отступил, опасаясь угодить меж двух огней, но непременно вернется. Если мы заключим союз, он ничего не сможет с нами поделать. Мы же будем совершать вылазки из крепости, всякий раз оставляя в ней достаточно воинов для обороны. Все говорит о том, что сокровище где-то совсем рядом! Двенадцать человек просто не могли унести его далеко!.. Когда мы заполучим клад, то погрузим его на корабль и отправимся в какой-нибудь иноземный порт, где золото поможет мне скрыть мое прошлое. Разбойничья вольница до смерти надоела… Я хочу снова жить в цивилизованной стране — жить как вельможа, в собственном замке, среди роскоши и слуг… И с женой благородных кровей!