Демон - Александр Прозоров Страница 42

Ни один сон, и ни один кошмар не могли поглотить совершенно реальные пятьдесят золотых монет.

— Этого мне только не хватает… Что же происходит?

Получалось, что помимо экспедиции какого-то Флойда, на него свалился еще и какой-то обедневший дворянин, со своими претензиями, предъявляемыми каждый раз в самый неподходящий момент.

— Вам нужно просто отдохнуть, господин, — тихо и ласково предложил шериф. У вас был очень долгий и тяжелый день. Отдохните, прошу вас, и все наладится.

— Да, верно, отдохнуть, — вполголоса согласился Найл.

А еще навестить Стигмастера. Похоже, вкачивая в Посланника знания человечества, он слишком много недоговорил…

* * *

На улицах города царило спокойствие — как впрочем и должно царить после заката солнца, если не происходит каких-либо волнений и беспорядков. Найлу очень, очень хотелось пойти к себе во дворец и полюбоваться на княжну Ямиссу, разметавшуюся в постели.

Впрочем, дух княжны наверняка в эти минуты блуждает где-то, как и он сам. Интересно, а одиторы когда-нибудь встречаются в Ночном мире, или этот мир у каждого свой?

Впрочем, Посланник Богини вернулся в свой город не для того, чтобы искать свою благоверную, как бы не жаждал он взглянуть на любимое лицо, а чтобы попытаться узнать какой-нибудь секрет, который поможет ему обуздать аппетит европейского дворянина.

Белая Башня высилась всего в нескольких шагах, величественная и прекрасная, творение самых передовых умов и технологий двадцать второго века достаточно было сделать всего несколько шагов, и…

Глаза резануло яркое солнце, утопившее в зное огромное, бескрайнее поле, где-то на границах которого зеленела тонкая зеленая полоска высокой травы и похожих на рваные зонтики разлапистых пальм.

На поле стояли войска. Они выстроились друг напротив друга в полтора десятка рядов — голопузые копейщики со щитами, похожими на деревянные заслонки для печей. За копейщиками тучами роились лучники, еще дальше сбились целые табуны колесниц с длинными изогнутыми серпами на колесах.

От табунов в сторону правителя упряжки из восьми пар волов волокли тяжелые бревенчатые башни на колесах. Из узких бойниц время от времени выглядывали кончики стрел. Именно башни и позволили Найлу определиться с окончательным ответом:

— Битва при Сардах, — громко сообщил он. Произошла где-то в шестом веке до нашей эры. Точнее — до вашей эры.

— Ты можешь сказать просто: до Нового времени, — посоветовал один из копейщиков.

— Угу, — согласился Посланник. Итак, это одна из древнейших крупных битв, описание которых дошло до нашего времени. Война персов против союза Египта, Лидии и Вавилонии. В тот жаркий день на поле при Сардах пришло триста шестьдесят тысяч пехотинцев и шестьдесят тысяч всадников со стороны лидийцев и их союзников, а еще сто шестьдесят тысяч пеших и почти сорок тысяч конных со стороны персов, да при поддержке трехсот колесниц, шестисот верблюдов и боевых башен высотой с трехэтажный дом. Обе толпы вытянулись напротив друг друга в линию почти в десять километров и устроили дикое побоище. Скажи Стииг, а ты сам-то в это веришь?

— Об этом есть достаточно точные данные в письменных источниках. Как же я могу в это не верить?

— Ну-ну, — кивнул Найл. — У меня всего тысяча воинов и полторы тысячи пауков, и то прокормить их становится хронически сложной задачей. И это притом, что смертоносцам достаточно поесть раз в полмесяца, они сами охотятся, и стоим мы не в пустынных землях, а в густых лесах на берегу реки.

— Это достаточно развитые цивилизации, — попытался возразить Стииг. — Они могли обеспечить подвоз провизии.

— Ой, не надо, — предупредил правитель. Не то тебе придется приплюсовать сюда еще две три сотни тысяч гужевого скота, которых тоже нужно кормить. Ни одно пастбище этакое скопление живности травой не обеспечит. Кстати, всех их еще ведь и поить, наверное, требовалось. Да, Стииг, ты помнишь, что полевую кухню изобрели русские только в середине девятнадцатого века? До этого чуть не каждый солдатик норовил развести персональный костерок и скашеварить сам. Значит, им всем еще и дрова требуются. А башни? Это вообще песня! Боевая установка, которая передвигается медленнее самого ленивого из пешеходов, де Сен-Жермен еще представляет собой великолепную мишень в виде восьми пар волов, по которым трудно промахнуться! Или предполагается. Что они станут мужественно стоять под обстрелом и брести в атаку?

— Возможно, их просто ставили на направлении возможной атаки.

— Но еще более вероятно, что во всех вышеуказанных цифрах затесалось как минимум по два лишних нуля. Согласись, Стииг, если спустя полторы-две тысячи лет крупной армией, способной потрясти Европу, считался отряд в шесть-семь тысяч воинов, то откуда набирались четверть-миллионные толпы в куда более древние и безлюдные имена.

— Будем считать, что ты ответил на вопрос, — лаконично решил копейщик, на глазах отпуская бороду и растягивая набедренную повязку в белый халат.

Поле битвы немедленно исчезло, оставив Найла и Стигмастера в истинной, аскетической обстановке Башни. Подобные изменения всегда случались неожиданно, но на сей раз все произошло столь резко, что если бы правитель не знал, что имеет дело с компьютером, то решил бы, что Стииг на него обиделся.

— Ты знаешь, Стигмастер, — примирительным тоном сказал Найл, — когда о каком-то деле узнаешь не по книжкам, а на своем опыте, то к прочитанному ранее начинаешь относиться несколько иначе.

— Попробуй жить только своим опытом, — пожал плечами Стииг. — Возможно, тебе удастся добиться больших успехов, нежели с использованием опыта человечества.

«И вправду обиделся!» — про себя удивился Посланник. Похоже, с накоплением данных детище Торвальда Стиига становилось все более человекоподобным.

— Стииг, я рассказывал тебе про Золотой мир? — поинтересовался Найл.

— Нет, — поднял голову старик. Накопление данных было одной из обязанностей компьютера Белой Башни, что вызывало в его поведении реакции, удивительно похожие на нестерпимое человеческое любопытство. Видимо, это случилось, пока в моих потрохах копались гости с Новой Земли.

— Именно, — подтвердил Найл. — А мир очень интересен. Похоже, это селение возникло в пустыне вокруг древнего золотохранилища. Кроме золота, в их руках не оказалось ничего — но они все равно выжили! Интересной чертой этого народа является их вера в триединого Бога. Отца, мать и дитя их магнетизм.

— Магнетизм?! — острый приступ любопытства заставил Стигмастера забыть про все обиды. Это получается, они верят в электричество, словно в Бога?

— Ты схватил самую суть, — кивнул правитель. Они считают, что Бог-отец, порождаясь в металле, стремится слиться с Богоматерью, чтобы породить дитя-магнетизм. Исходя из этой веры, они выводят формулы, неотличимые от формул обычной электродинамики. Хотя, честно говоря, их учение мне нравится больше. В этой вере очень многое становится понятным исходя не из сухих таблиц и коэффициентов, а из обычных, понятных эмоций. Например, почему сопротивление железа электротоку выше, чем у золота? А потому, что любому человеку золото нравится больше, чем железо. Богу-отцу просто приятнее перемещаться по золотому проводнику. Что ж, — согласился Стииг, — так и должно было быть. Вера в Бога всегда оставалась основным стимулом развития науки.