Подмастерье Элвин - Орсон Скотт Кард Страница 42

— Куда же ты направишься?

Пегги ответила, ни секунды не задумываясь над своими словами:

— В Филадельфию.

Миссис Модести удивленно посмотрела на нее, как бы говоря: «Так ты уже все решила?» На ресницах ее дрожали капли слез.

— Там расположены лучшие университеты, — торопливо принялась объяснять Пегги. — К тому же обучение в них бесплатное, да и знаний они дают куда больше, чем закоснелые религиозные школы Новой Англии или напыщенные заведения, которые посещают потомки южных лордов.

— Значит, твой отъезд не так уж внезапен, — сказала миссис Модести. — Ты давным-давно решила уехать, только подыскивала, куда именно.

— Нет, все было решено именно сегодня. Может, я действительно подыскивала, куда мне лучше направиться, но делала это невольно. Я прислушивалась к разговорам, и когда решение было принято, ответ сам собой всплыл у меня в голове. В Филадельфии есть специальная школа для женщин, но главное — там есть библиотеки. Я не получила официального образования, но, возможно, я как-нибудь смогу убедить совет принять меня.

— Никаких убеждений не потребуется, если ты прибудешь с рекомендательным письмом от губернатора Сасквахеннии, — возразила миссис Модести. — И с письмами от других влиятельных персон, которые прислушиваются к моим советам.

Пегги ничуть не удивилась тому, что миссис Модести не отказала ей в помощи, хотя решение Пегги было очень неожиданным, даже несколько бессердечным. И Пегги никогда не слыла самоуверенной гордячкой, чтобы отвергать протянутую руку.

— О миссис Модести, спасибо!

— Ни разу в жизни я не встречала женщину — да и мужчину, признаться, тоже, — с такими способностями, как у тебя. Но сужу я не только по твоему дару, как бы замечателен он ни был, — такие вещи меня не привлекают. Я опасаюсь лишь того, что ты напрасно растратишь себя на этого юношу из Хатрака. Нет на свете мужчины, который заслуживал бы таких жертв.

— Заслужить… в этом-то и заключается его труд. Мой же заключается в том, чтобы найти нужные знания, когда он будет готов учиться.

Миссис Модести уже не пыталась скрыть своих чувств. Хоть она и улыбалась — она приучила себя, что любовь даже в печали должна улыбаться, — слезы ручьем катились по ее лицу.

— О Пегги, ты столькому научилась, неужели ты все-таки сделаешь эту ошибку?

Ошибку? Похоже, миссис Модести так ничему и не поверила.

— Мудрость женщины — ее дар другим женщинам, — процитировала Пегги. — Красота ее — дар всем мужчинам. А любовь — дар Господу.

Услышав собственные слова из уст Пегги, миссис Модести покачала головой:

— Так почему ж ты намереваешься отдать свою мудрость этому несчастному юноше, которого, по твоим словам, искренне любишь?

— Потому что некоторые мужчины могут любить женщину такой, какая она есть, а не за ее красивые глаза.

— Но таков ли он?

Что могла ответить Пегги?

— Он станет таким, иначе не добьется моего сердца.

Миссис Модести помедлила мгновение, как будто подыскивая те единственные слова, что могли выразить горькую правду.

— Я всегда учила тебя, что, если ты станешь целиком и полностью собой, настоящие мужчины сами будут любить тебя. Пегги, предположим, этого юношу действительно ждет трудная дорога — однако если, помогая ему, ты изменишь себе, то искренность оставит тебя, и он тебя никогда не полюбит. Ведь именно поэтому ты покинула Хатрак, ты считала, что он должен полюбить тебя такой, какая ты есть, а не за то, что ты для него сделала.

— Миссис Модести, да, я хочу, чтобы он полюбил меня. Но труд, который он должен исполнить, я люблю еще больше. Поэтому я поступаю так не ради этого юноши, а ради его жизненного пути…

— Но… — начала было миссис Модести.

Пегги приподняла бровь и легонько улыбнулась. Миссис Модести кивнула и не стала перебивать.

— Если я люблю труд его жизни больше его самого, значит, чтобы быть собой, я должна исполнить то, чего требует от меня будущее Элвина. Разве не стану я тогда еще прекраснее?

— В моих глазах — да, возможно, — кивнула миссис Модести. — Однако очень немногие мужчины способны оценить столь хрупкую красоту.

— Он любит свой труд больше жизни. Следовательно, он скорее полюбит женщину, которая примет на себя часть его ноши, нежели какую-то постороннюю красотку.

— Наверное, ты права, — покачала головой миссис Модести, — ибо я никогда не любила труд человека больше самого человека и не встречала мужчину, который ради своего пути мог пожертвовать жизнью. В том мире, который я знаю, все, чему я тебя учила, истинно. Если ты переходишь из моего мира в другой, я уже не могу тебя учить.

— Может быть, я не стану идеальной женщиной, однако проживу свою жизнь так, как должна ее прожить.

— А может, мисс Маргарет, даже самый лучший из миров не сможет распознать идеальную женщину, так что не сочти мои слова обманом, ибо вступаешь ты на неведомую мне территорию.

Это было выше Пегги. Она отбросила правила приличия, кинулась миссис Модести на грудь, поцеловала женщину и расплакалась, уверяя, что никогда не считала ее слова ложью. Но когда слезы все были выплаканы, ничего не изменилось. Пребывание Пегги в Дикэйне подошло к концу, и к следующему утру ее дорожный сундучок был уже упакован.

Все имущество, которым она обладала в этом мире, было подарено ей миссис Модести — за исключением шкатулки, которую много лет назад выточил для нее деда. И в шкатулке лежала куда более тяжкая ноша, нежели весь тот скарб, что Пегги собрала с собой в дорогу.

Она сидела в направляющемся на север поезде и смотрела, как за окном проплывают горы. Прошло не так много времени с тех пор, как Уитли Лекаринг привез ее в Дикэйн в своей коляске. Сначала Дикэйн показался ей огромным, шикарным городом; тогда она сочла, что этот город открыл ей весь мир. Теперь она знала, что мир куда больше, чем ей казалось. Она уезжала из маленького уголка планеты, перебираясь в другой маленький уголок, откуда, может, проследует дальше. И размеры городов вовсе не влияют на размеры сердец живущих в них людей.

"Я уехала из Хатрака, чтобы освободиться от твоих оков, Элвин. А вместо этого угодила в огромную, липкую сеть. Твой труд больше, чем ты, больше, чем я, и я должна помочь тебе, поскольку знаю, что ждет тебя в будущем. Если же я этого не сделаю, то больше не посмею взглянуть в зеркало.

Поэтому не так уж и важно, полюбишь ли ты меня в конце концов или нет. Впрочем, для меня это очень важно, но ход истории не переменится. Главное — чтобы нам удалось подготовить тебя к тому, что ждет впереди. Если нашей любви суждено сбыться, если ты сможешь стать мне хорошим мужем, а я тебе — верной женой, мы примем это как благословение Божье и будем радоваться ему до скончания жизни".