Мой босс - дракон, или где наша не пропадала - Ольга Гусакова Страница 42

— Зачем в сокровищнице черный ход? Даже ежу понятно, больше дверей — легче провернуть кражу!

Меня съедало любопытство. Мы попали в самый настоящий лабиринт, со множеством поворотов. Были ли там ответвления и вели они в тупики или в реальные комнаты неизвестно: мрак не сдавал своих позиций, я в очередной раз поразилась отличному зрению Дина.

— Я слышал, что, когда первые драконы пришли в земное измерение, они долгое время жили под землёй. А он как раз из числа первопроходцев. Черный ход просто остался с тех времён.

— А давно драконы пришли?

— Нет. Всего тысячу лет назад. Меня, конечно, тут еще не было, но то, что я слышал, убило во мне жалость к этим первопроходцам.

— Почему? — удивление в моём голосе поразило меня в самое сердце. Насколько я идеализировала своего босса? Его слова не вязались с образом заботливого правителя, который успел вырисоваться в голове.

— Что почему? Почему я здесь еще не был?

— Нет. То есть да, это мне тоже интересно. Но вот про жалость расскажи по подробнее.

Дин замолчал, я даже испугалась, что своими вопросами наступила на «больную мозоль» и он передумал отвечать. Но мы прошли еще немного пути, прежде чем прозвучал его голос:

— Я не хотел бы это рассказывать, но тебе необходимо узнать и страшные аспекты нашей истории. Ты же слышала легенды про драконов? — Дин не собирался ждать моего ответа. — Они сжигали целые деревни, крали молодых девушек, которых больше никто никогда не видел… Это всё было… правдой. Мои предшественники не желали прятаться перед людьми и подчиняться более слабой расе. Они попытались захватить этот мир, и им бы это удалось, если бы… если бы не другие лимидорцы. Мы ведь не единственная раса существ на Земле, остальные пришли сюда еще вместе с зарождением человечества, и им не понравилось наше поведение. Они устроили самосуд и…

— Лимидорцы? Кто они? — я перебила его. Я считала, что драконов более чем достаточно для нашей маленькой Земли.

— Демоны, валькирии, ведьмы, волшебницы… рас много, всех не перечесть. Многие не любят жить на Земле из-за оригинальной внешности, из-за которой трудно перемешиваться с людьми, но всё равно пытаются, — нетерпеливо ответил Дин на мой вопрос и продолжил свой рассказ: — Так вот, до драконов находчиво донесли, что законы магического мира обязательны для всех. Лимидорцы казнили самых жестоких, а остальным приказали жить скрытно и мирно, даже священные бои драконов запретили под страхом смерти. Старейшие из нас тяжело перенесли запрет, и многие не смогли смириться, продолжили принимать вызовы и драться в драконьей форме, но кара лимидорцев настигла каждого из них.

— О боже! А ты сегодня дрался с Василевским! И Сергей тоже! Вас теперь казнят?

— Нет, если ты никому не скажешь.

— Я никому… вот могила, обещаю!

— Я тебе верю, Солнышко. Если бы не был уверен в тебе, ничего бы не рассказал. Но важнее, что никто не сможет залезть к тебе в голову и считать мысли.

— Ой! Точно.

— Мы пришли.

И правда, темноту прорезал лунный свет. Металлическая лестница вела наверх к люку, который был уже открыт. Дин оставил Сергея внизу, а сам забрался по лестнице, всё так же перекинув меня через плечо. Наверху нас встретили его люди: немного, человек пять, но все настороженные, нервные. Ощутимая волна облегчения прокатилась по ним, когда в поднявшемся силуэте узнали своего хозяина. Никогда я не была рада такому количеству монстров: я всё еще боялась, что Василевский успел очнуться и организовать за нами погоню.

Дин аккуратно переложил меня на обе руки и остановился перед огромным верзилой. В лунном свете черты его лица казались знакомыми, но окончательно заставил узнать звучный бас его голоса:

— Ваше величество, вы можете доверить мне вашу даму.

— Почему ты меня бросил там? — я гневно взорвалась, глядя на протянутые ко мне руки ненадёжного напарника.

— Я пытался помочь! Но дракон слишком приблизился к тебе, нельзя было рисковать! А спуститься к тебе не мог при всём своём желании: помнишь про заклинание? Оно обратило бы только меня против тебя. Зато я позвал Дина на помощь, — его умоляющий взгляд смягчил моё негодование.