Сумерки мира - Генри Лайон Олди Страница 38

Вспомнить не удалось. Я прислушался к себе. Нет. Не это бродило в моей крови сегодняшним хмелем. Совсем не это.

Что?…

Пальцы машинально нащупали рукоять рычага, полуутопленного в нише стены, и всей тяжестью я привычно налег на него. В плите потолка возникло овальное отверстие, и оттуда спустился небольшой поднос из начищенной меди. На нем лежала кучка плодов, плетеная бутыль на ремне и две-три ленты вяленого мяса в красном перце. Еще там были шарики хурута – соленого высушенного творога и совершенно неуместный золотой обруч с крупным дымчатым топазом в розетке посредине. Да, и еще большая пресная лепешка…

Обруч я зашвырнул в угол, где уже валялась изрядная куча подобного хлама, а остальное забрал с собой вниз. И впервые во мне шевельнулся слабый интерес, впервые за последние несколько лет – или столетий, – а откуда, собственно, берется эта еда? И почему на подносе частенько обнаруживаются всякие безделушки вроде обруча?…

Впрочем, интерес так же легко угас, как возник. Жуя слоистые катышки хурута, я спустился в Зал и на двадцать шестом шагу замер в проходе со своим дурацким подносом в руках. У меня были гости. Ну и денек, однако… Не потому ли, что я закончил свою «Дорогу»?

Почти закончил. Почти.

В кресле небрежно развалился Пустотник. Я с трудом припомнил, что зовут его Айрис, и что он не из Меченых Зверем, а из Чистых, да и виделись-то мы с ним раза три-четыре… это когда я прибыл в Мелх во время восстания бесов и потребовал допуска в Зал.

Теперь Айрис был совершенно седым, но кожа его красивого лица с правильными классическими чертами выглядела розовой и упругой, что почему-то наводило на мысли о маске. Лицо статуи, прическа уложена волосок к волоску, а тело подкачало – мелкое какое-то, не от того человека…

Пустотник Айрис задумчиво листал мою рукопись, при этом глядя не в текст, а поверх него, на отдельно лежащий листок черновика. Он молчал, но текст отчетливо звучал в моем мозгу, произносимый глухим насмешливым баритоном с едва заметной хрипотцой.

Айрис, как я уже говорил, принадлежал к Чистым Пустотникам, так что меня не удивил бесплотный сарказм, вторгшийся в мое в сознание. И не такие шутки шутили изредка Чистые, а текст я и так помнил наизусть.

«Пустотники делятся на три основные, ярко выраженные категории. Первая и самая большая из них – это Меченые Зверем. Когда Пустота – то есть Бессознательное – вырывается наружу, поглощая интеллект и самосознание себя как личности, Меченые утрачивают контроль над освободившимся зверем и меняют внешний облик. Срок самостоятельного существования в новом теле относительно невелик, за исключением реликтовых Больших Тварей, у которых он в пять-шесть раз больше, чем у остальных.

У второй категории Пустотников – так называемых Чистых – прорвавшаяся Пустота создает иллюзию полного растворения в окружающем мире, что проявляется в умении воздействовать на мир нетрадиционными способами. В обычном состоянии Чистые Пустотники также сохраняют эти качества, но лишь в частичном, ограниченном объеме.

Третьей категорией являются Отшельники. Пустотник-Отшельник способен, войдя в состояние Пустоты, воспринимать чужие линии бытия как свои собственные, вне зависимости от времени и пространства. Сами Отшельники утверждают, что контролируют цепочку личных перерождений, но пока нет аргументов ни «за», ни «против» подобных утверждений.

Во всяком случае, в состоянии Пустотности Отшельник способен ментально участвовать в некоторых событиях прошлого, а также интуитивно и безошибочно действовать в ситуациях, безвыходных с точки зрения интеллекта.

Записано со слов Пустотника Даймона, Меченого Зверем».

…Те, которые Я, ругались в своем углу, потому что Айрис мешал им доигрывать партию; но Пустотник не видел их. И не слышал их обидных высказываний.

И очень хорошо, что не слышал, потому что те, которые Я, не отличались щепетильностью в подборе выражений.

Никто, кроме меня, не мог воспринимать тех, которые Я.

Никто, никогда, да и я сам изредка начинал чувствовать, что сошел с ума, так и не заметив этого. Эх ты глупый бес Марцелл с глупым медным подносом, последний в безначальном ряду состояний Отшельника; бессмертный, трагический финал дороги, зашедший в тупик…

Быстро – значит гореть, долго – значит гнить… А если вечно? Некогда я проклинал судьбу и тех, кто в спешке бегства из мира в мир сделал меня бессмертным. Теперь мне стыдно за неразумные проклятия прошлого.

Я цыкнул на тех, которые Я, прошел к шкафчику и запер в боковое отделение полученную еду, не предложив Айрису разделить ее со мной. Потом скинул с табурета карты, сел на него, закинув ногу за ногу, и принялся ждать.

Но предварительно я дал хороший пинок назойливому голосу Айриса, выдворив его из своего сознания. Я просто не мог отказать себе в таком мелком удовольствии.

Я не звал гостей. Я не просил его рыться в моих черновиках. И вообще он мне никогда не нравился. Ни прежде, ни сейчас. Кроме того, Айрис не был тем, которые Я, он был тем, которые Они, – а Они меня не интересовали.

Иначе я не ушел бы в свой Зал. А я ушел. От них. Я хотел быть один.

– Все забыли о тебе, Марцелл, – обиженно протянул Пустотник. – Время похоронило тебя под холмом лет, и кроме нас – Чистых – никто не взялся бы раскапывать могилу забытого беса. А может, у других просто не нашлось подходящей лопаты…

Эта тирада была явно заготовлена заранее. Но что-то помешало розовому Айрису войти в планируемую колею беседы, и он, похоже, неожиданно для себя самого, начал с середины. А теперь нервничал, нащупывая спутавшуюся нить.

Я ощутил робкое искательное прикосновение – изнутри, вслепую Пустотник пытался нащупать контакт, понимая всю тщетность насильственного вторжения в психику Отшельника, и к тому же – Отшельника беса.

Я вздохнул – и расслабился. Айрис облегченно откинулся на спинку кресла, его тщедушное тело почти исчезло в складках широкой бесформенной одежды; и события прошлого – или события моего затянувшегося настоящего – хлынули через меня. Я пробовал их на вкус, различал цвета и запахи и ни на мгновение не забывал о том, что Пустотник наверняка придает всему некую личную окраску.

Победоносное нашествие калоррианцев, соглашение Порченых жрецов с восставшими бесами, страшный разгром у Сифских источников, эмиграция бесов из Согда и их приграничные поселения, новые расы второго поколения – Девятикратные и Изменчивые, войны между выросшими детьми и, наконец, поляна в зарослях Муаз-Тая и решение об уходе…

…Айрис взмок, и я поглядел на него с некоторым сочувствием и скукой.

– Неужели ты сам не замечаешь банальности происходящего? – спросил я. – Или, вернее, происшедшего… Боги и демоны, Айрис, белые боги и черные демоны, и их дети от смертных – герои и чудовища, каждый из которых считает себя героем, а всех остальных – чудовищами и готов доказывать свою правду любыми методами… Это так естественно. К сожалению… А потом боги под руку с демонами удаляются в легенды – или куда там вы собрались? – а герои истребят чудовищ и примутся друг за дружку. Тысячелетие спустя слепой картавый певец опишет их подвиги длинными строчками с необычным ритмом, причем половину переврет, а половину придумает сам. Я…