Прочь из сумасшедшего дома - Нэнси Холдер Страница 38

- Эй, хочешь поторговаться для мамы?

- О моей ты бы так не говорила, - сказала Корделия. - Поверь.

- Да, Баффи, потому, что твоя мама фактически любит меня, - сказал Ксандр. Корделия выглядела возмущенной.

- Моя мама любит тебя.

- О да. Как целлюлит. - Он искоса глянул на нее. - Я думал, что ты не поверишь в эту ложь.

- Хорошо. - Она пожала плечами. - Возможно, она не любит тебя как моего друга, но нельзя сказать, что она не любит тебя как человека.

- О, я уже танцую на потолке. - Он указал на окно магазина. Баффи обернулась и посмотрела. Все еще сверяясь с картой, Джайлс был на полпути к автомобилю.

- Я пойду куплю эти семейные реликвии. Потом предлагаю последовать за нашим организатором развлечений, - сказал Ксандр.

- Следующая остановка - сверхъестественность, - объявила Корделия.

Баффи кивнула сама себе. - Будем надеяться.

Бостон, октябрь 1666 года

Ричард Рене вздрогнул и проснулся.

В доме было темно и очень, очень холодно. Свеча догорела, тлели умирающие угольки. Вполне естественно, когда кто-то спит слишком долго. Но не холод и не тени вызвали дрожь у Рене.

Это было устойчивое чувство, развитое за целую жизнь, посвященную магии. Он чувствовал неладное.

Рене щелкнул запястьем и сотворил маленький светящийся шар, повисший перед ним на расстоянии вытянутой руки. Он осторожно встал, пристальным взглядом ища что-то необычное. В комнате не было никого, по крайней мере, он никого не увидел.

Однако Рене не мог избавиться от чувства опасности и проклинал себя за то, что бросил привычку всегда держать при себе волшебную палочку - со смертью Фулканелли он расслабился. Рене стремительно пошел по глиняному полу к дорожному чемодану, расстегнул застежку и схватил палочку. Рене был способен на большое волшебство и без нее, но палочка давала ему возможность осуществлять главные магические действия. Послышался далекий грохот, как будто глубоко из недр земли. Рене посмотрел вниз, под ноги.

Грохот становился все громче. Стены дома начали дрожать, а затем яростно сотрясаться. Глубокие трещины появились в камнях, из которых были сложены стены. Тлеющие в камине угольки прыгали за решетку. Рене упал на пол, ударился головой об угол стула и на мгновение потерял сознание.

Пока он медленно пытался сесть на качающемся полу, что-то темное сформировалось в грязи. Это было нечто более темное, чем ночные тени в комнате, более темное, чем любая чернота, которую он когда-либо видел. Это нечто поглощало свет вокруг себя, но он все еще мог видеть. Хотя Рене не касался этого, он ощущал его, оно имело форму, сущность.

Грохот становился все громче. Он склонился над лужей грязи, если это было лужей, и, держа над ней свою волшебную палочку, произнес на латыни заклинание, требующее не причинять вреда.

Внезапно сильный, холодный ветер засвистел доме так громко, что заложило уши. Вещи отлетели стене. Страницы книг трепетали, подобно встреченным птицам. Холод проник в Рене, как будто кто-то нанес ему удар замороженным мечом. Он закричал и повторил свое заклинание.

Не тронутая бурей грязная лужа поднялась над полом и парила, описывая круги под его палочкой. Рене увидел это и отодвинулся на приличное расстояние, пытаясь различить природу этого явления.

Раздался громкий хлопок, напоминающий раскаты грома. Комната наполнилась светом, подобным солнечному. Рене отбросило назад. Он упал на спину, разу же перекатился на бок, закрывая глаза руками. Ветер продолжал бушевать, Рене решился убрать руки и посмотреть на свет.

Черный круг висел вертикально в центре комнаты.

Воздух вокруг мерцал, как вода, потревоженная камнем или движениями жизни под ее поверхностью. Структура мира, природа бытия представлялась теперь, так или иначе, ложной. Круг был плоским, неподвижным, маслянисто-черным, и от мерцания вокруг него все в мире казалось лишь обрывками, ошметками, струпьями.

Рене вскочил на ноги и попытался сделать шаг к этому явлению, но не мог подойти ближе. Круг расширился. Колеблющийся воздух вокруг него переливался разными цветами, прозрачная радуга обрамляла изображение, будто вырезанное из самого черного дерева. Воздух вокруг этого рубца, эта новая рана на сердце действительности, пылал теперь синим бриллиантом, дрожащим и вибрирующим. На дом еще раз напали. Мускулы Рене напряглись, все кости болели, и он чувствовал, что может развалиться на части.

В центре круга появилась странная, неповоротливая фигура, она вылилась из масляной черноты, как малыш, принудительным образом вытащенный из чрева матери. Это существо завопило ужасным голосом и затем упало на пол, вывалившись из круга. Круг сразу исчез, унося весь Хаос с собой, спасал извергнутое им существо. Грохот прекратился. Ветер стих.

Все было тихо, не считая вопля новорожденного чудовища. Рене медленно приблизился к нему, дернувшись, когда оно подняло три главы на одной шее и встало на ноги. Существо впилось в него взглядом трех пар красных, светящихся глаз и начало угрожающе рычать. Его тело походило на тело собаки, очень черное, даже чернее круга, из которого оно выпрыгнуло. Фиолетовые и черные змеи корчились на его спине, их пасти шипели на Рене. Хвост чудовища, кобра с капюшоном на шее, поднялся над телом, и змея бросилась на волшебника, выплевывая яд.

- Цербер? - спросил Рене удивленно. Это была собака Гадеса, собака, которая сторожила Царство Мертвых и запрещала живым входить туда.

Собака задрала все три головы и залаяла на него. Потом осмотрелась, явно испугавшись.

Рене был потрясен. Грязная лужа была в некотором смысле дверью, впустившей это существо туда, где оно никак не должно было находиться.

Без всякого предупреждения собака вдруг прыгнула на него, злобно обнажив клыки. Рене увернулся и немедленно установил магический защитный барьер. Цербер столкнулся с невидимым щитом и, ошеломленный, свалился на пол.

Со слабым дрожанием лужа цвета черного дерева начала вновь видоизменяться в дюйме от правой ноги Рене. Он отступил, ожидая, что она затвердеет, поднимется и переместится, как это произошло прежде.

Вместо этого лужа, казалось, раскалывалась на две с грозовым грохотом, и обе половины заскользили в противоположных направлениях. Пол дома изменился вместе с ними, стены, казалось, перестроились, что бы уместить это неестественное явление. В пространстве образовалась трещина, и все же здание стояло.

С раскатом грома двойные двери стали еще шире. Из одной створки влетело в дом странное существо, прекрасное и гибкое, с большим количеством тончайших крыльев. Оно разбрызгивало блестящую пыль, которая тянулась за ним вослед.

Из другой створки двери вырвалось пламя. Волшебник ступил ближе, чтобы заглянуть внутрь. Пот лил по лицу Рене, поскольку перед ним был порог Ада.

1 января 1668