Свидетель Мертвых - Сара Монетт Страница 37

Обитатели дома изо всех сил делали вид, будто их не интересует наш разговор. Осмер Тилмередж пожелал нам доброго вечера и вышел.

–Осмер Тилмередж приходил по личному делу, я не могу его обсуждать,– сказал я, глядя в глаза хозяев, полные надежды.– А теперь мне нужно найти караван – надеюсь, они еще не уехали?

–Уезжают завтра утром,– сказал Вера.– Я могу проводить вас, отала. Валта должен уложить спать малышку.

Санаро, нянчившая ребенка, чьи глаза по-прежнему были широко распахнуты, рассмеялась и сказала:

–Малышка с радостью отправилась бы бегать по улицам с вами. Я с ужасом жду дня, когда она научится ходить.

–Она будет наводить на нас страх, как ее матушка,– усмехнулся Валта.

–Благодарю вас за гостеприимство,– церемонно обратился я к супругам.

–Это самое меньшее, что мы могли сделать для вас,– ответила Санаро, и я узнал формальное выражение, принятое в Бариджане.

–Двери нашего дома всегда открыты для вас, отала,– сказал Валта.– Боюсь даже думать о том, сколько народу погибло бы, если бы вы не приехали.

–Это мой долг,– повторил я слова Кораледжа.

В Танверо не было уличных фонарей. Наверное, я еще не пришел в себя после встречи с упырем – сам того не замечая, я старался держаться как можно ближе к Вере и в конце концов едва не наступил ему на ногу. Но он только рассмеялся, когда я начал извиняться.

В городке имелись две гостиницы; одна предназначалась для владельцев караванов, а другая – для возниц и охранников. Вера отвел меня в «Элсанеми», гостиницу, в которой останавливались караванщики, и сказал:

–Если вам что-то понадобится, отала, обращайтесь ко мне. Вам подскажут, где меня найти. Мы с Валтой занимаемся в городе ремонтом и строительством, нас все знают.

–Спасибо,– ответил я.– Это очень любезно с вашей стороны.

Он как-то странно посмотрел на меня, потом улыбнулся и произнес:

–Возможно, мы еще увидимся, но, надеюсь, в следующий раз вы приедете в Танверо не ради охоты на упырей.

В гостинице, к моему величайшему смущению, во мне сразу узнали прелата, обезвредившего упыря. Дежурный предложил мне стул за своим столом (я с благодарностью сел, поскольку чувствовал себя разбитым); мальчика-слугу отправили за мером Малханаром. Мне захотелось провалиться сквозь землю: я обнаружил, что за мной наблюдают из коридора для слуг, расположенного позади стола администратора, и еще из-под главной лестницы. Мне казалось, что горчичный сюртук светится как факел.

Мер Малханар появился почти мгновенно, что, как я понял, было знаком почтения к моей персоне, и выразил свой восторг по поводу того, что я остался цел и невредим и был готов к завтрашнему отъезду в Амало. Он заметно нервничал, разговаривая со мной, и я подавил нелепый порыв сообщить ему, что не разорвал упыря на куски голыми руками. Также он, рассыпаясь в любезностях, предложил мне комнату, и я охотно согласился переночевать в крошечной каморке под самой крышей. Такие комнаты предназначались для личных слуг купцов. Но даже если хозяин постоялого двора хотел унизить меня, поселив в убогом помещении,– а я был уверен, что это не так,– мне было все равно. На двери имелся замок, кровать оказалась вполне удобной, а мер Малханар приказал доставить в номер мой чемодан, чтобы я смог переодеться в ночную рубаху и провести ночь с комфортом.

Несмотря на мои опасения, бессонница меня не мучила. Возможно, мне что-то и снилось, но я не запомнил.

Придя на рассвете на главную площадь, я нашел там повозки и мулов. А также мэра Танверо.

–Отала Келехар!– воскликнул он, схватив меня за руки прежде, чем я смог ему помешать.– Мы не в состоянии выразить, как благодарны вам за все, что вы сделали!

–Мы выполняли обязанности Свидетеля Мертвых, только и всего,– ответил я.

–Вы спасли Танверо!– продолжал мэр.

Он явно преувеличивал, хотя, с другой стороны, я считал, что городу нужно было безотлагательно построить крематорий.

–Может быть, нам удастся уговорить вас остаться? Отас’ала Депрена – его позвали к постели больного, иначе он был бы сейчас с нами – с радостью примет вас, жители Танверо будут счастливы заполучить вас в прелаты.

–Мы не годимся на должность священника в маленьком городе,– ответил я, высвобождая руки.– Но мы благодарны вам за предложение.

–В таком случае скажите, как еще мы могли бы вас отблагодарить? Хоть чем-нибудь? Мы были бы рады предложить вам новый сюртук.

Кровь бросилась мне в лицо, но я уже собрался согласиться, когда Ксано крикнула:

–Отала! Если вы едете с нами, поторопитесь!

И я увидел, как повозки в голове каравана трогаются с места.

–Большое спасибо за предложение,– повторил я, развернулся и, забыв о желтом сюртуке, бросился догонять повозку.

На Стеклянном рынке меня ждал очередной курьер от князя Орчениса. Я узнал двух из троих эльфов, сопровождавших его: Горонеджа из «Арбитра Амало» и Туризара из «Вечернего стандарта». Третий, вероятно, был корреспондентом «Вестника Амало».

Я ничего не имел против Горонеджа и Туризара: в своих статьях они не старались меня очернить, не называли мошенником или полоумным, и, несмотря на то что Горонедж весьма цинично высказывался о внутренних интригах Амаломейре, оба уважали религию.

Незнакомый журналист был молод; у него было узкое лисье лицо, волосы он завязал в изящный узел на затылке. Под его взглядом я остро осознал нелепость своего горчично-желтого сюртука.

Началась разгрузка каравана, и в этом хаосе я едва успел попрощаться с Ксано, прежде чем курьер с каменным лицом помог мне сесть в двуколку и устроился рядом.

Газетчики выкрикивали вопросы:

–Отала Келехар, вы обнаружили упыря?

–Отала Келехар, верно ли, что князь пригрозил выгнать вас из Амало?

–Отала Келехар, есть ли правда в слухах о завещании Дуалада?

Хорошо, что я в этот момент сидел. Если репортерам было известно о завещании Дуалада, Амал’отала тоже о нем знал или должен был скоро узнать. А если это попадет в газеты, он обязан будет предпринять какие-то шаги, вне зависимости от того, хочется ему этого или нет. У меня возникло нехорошее предчувствие относительно встречи с князем Орченисом и причины, по которой ему понадобилось так срочно меня увидеть. Я собрался с силами и обратился к курьеру:

–Я не могу появиться перед князем Орченисом в такой одежде.