Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис Страница 36

Всё казалось ему прекрасным. Иногда Тиодольф оглядывался и по левую руку от себя видел длинную долину с узким входом, где тёк ручей и тёмные тисы прижимались к скалам. По правую руку тот же ручей, журча, петлями спускался с уступа большого холма. Над головой воина поднималась луна, а откуда-то снизу доносились свист ржанки и трели кроншнепа, чётко слышные спокойным тихим вечером. Где-то далеко раздавались приглушённые голоса его товарищей, оставшихся на вершине, звуки песен и перекличка охраны. Это тоже была часть милой его сердцу жизни, повторявшаяся снова и снова. Тиодольф улыбнулся, почувствовав счастье. Он любил грядущие дни, он страстно ждал их, как юноша на месте свидания ждёт звука девичьих шагов.

Так сидел Тиодольф, и мечты отгоняли от него беспокойство. Наконец, сон одолел князя, и великий воин Вольфингов начал клевать носом, словно старик в углу у печи. Он заснул, и волнения его улеглись, но вместе с этим всё стало казаться ему пустым и глупым.

Вскоре он вздрогнул и проснулся. Стояла глубокая ночь. Ветер совсем стих, и все звуки, кроме журчания ручейка и то и дело раздававшихся криков дозорных, казались глуховатыми. На небо поднималась луна. Лунные лучи отражались в каждой волне небольшого озера перед Тиодольфом, и казалось, что оно светится. Запруда наполнилась до краёв, и вода теперь перетекала через плотину. Тиодольф поднялся с камня, снял боевые доспехи, бросил Плуг Толпы на траву рядом с собой и решил искупаться, но, будучи ещё сонным, задумавшись, остановился. В это время плотина не выдержала, и течение выбило один из камней, а затем другой, потом ещё два или три, а после мягким ударом столкнуло все, и ручей с плеском побежал по долине, за минуту или две заполнив все маленькие впадины. Тиодольф, тихо посмеявшись этому, перестал расстёгивать котту, прилёг на траву рядом с камнем и, оглядев долину, сразу же заснул. Снов он не видел.

Когда он снова проснулся, ещё была ночь. Но луна стояла низко, и в небе над холмом уже появились первые проблески зари. Тиодольф какое-то время лежал, собираясь с мыслями и стараясь вспомнить, где он, как обычно бывает с людьми, проснувшимися после глубокого сна. Затем он вскочил на ноги и оказался лицом к лицу с женщиной. Кто же она, как не Солнце Леса? Тиодольф не удивился. Он протянул руку и дотронулся до неё, хотя ещё не вполне сбросил с себя тяжесть сна и не вспомнил всего, что случилось с ним вчера.

Женщина немного отстранилась от воина, и взгляд Тиодольфа прояснился. Он увидел, что она была босая, в лёгком чёрном платье. На руках её не было золотых колец, на шее не было ожерелья, а на голове – короны. Но она выглядела столь прекрасной на исходе этой ночи, что он вспомнил её красоту, открывавшуюся в солнечном свете дня. Воин громко рассмеялся, радуясь встрече, и спросил: «Что случилось, Солнце Леса? Или это такой новый обычай твоего рода и всех божеств – одевать невесту как только что пленённую невольницу или как женщину, потерявшую всю родню и ставшую бродяжкой? Кто же тогда будет стремиться в Жилище Асов и взбираться к Дому Богов?»

Солнце Леса отвечала ему, не подходя ближе, но таким нежным голосом, какой способен проникнуть в самое сердце: