Глубокое волшебство - Диана Дуэйн Страница 36

У-УУХ! Заклинание кашалотихи ударило с такой силой, что обрушившаяся стена воды показалась каменной. Ниту отбросило назад, ее буквально завертело как щепку. Она пыталась удержать равновесие и кляла себя за беспечность. Заклинание китихи было столь простым, что граничило с презрением к противнику, казалось эдаким пренебрежительным жестом, равносильным пощечине…

Ниту бросило в жар от негодования. Она сосредоточилась, почувствовала свое единение с Морем и запела. Только три ноты, но очень высокие и протяжные. Она словно бы посылала назад полученный удар, возвращала его с удесятеренной силой. Вода вздыбилась. Гигантскую китиху швырнуло и закрутило. Она кувыркалась точно так же, как минуту назад сама Нита. Обескураженная кашалотиха успела издать лишь короткий вопль.

Нита остановилась, сотрясаясь всем телом от гнева. Ш'риии, Ст'Ст и Кит окружили ее.

— Со мной все в порядке, — все еще дрожа, успокоила их Нита. — Но этой громадине требовалось преподать урок хороших манер.

— Верно, встряска ей на пользу, — сказала Ш'риии. — Х'Нииит, извини. Мне надо было держаться рядом с тобой, но… — Она смущенно умолкла.

— Все нормально, — пропела Нита, постепенно приходя в себя.

— Отличный удар, — прогудел рядом с ней низкий голос. Она повернулась к Киту и слегка, благодарно потерлась о него правым боком.

Откуда-то сверху опустилась бледная, почти невесомая тень. Плоский темный глаз рассматривал ее с интересом.

— Да, — прохрипел Эд'рум. — Наша Килька, оказывается, зубастая! Поздравляю.

— Спасибо, — откликнулась Нита, не особенно желая в эту минуту продолжать разговор с акулой.

Они медленно подплыли к Ш'риии, которая пыталась утихомирить разбушевавшуюся китиху.

— Ты не права, Ар'ейниии, — говорила она. — Мы не нарушали Обычай, не вторгались в твои воды без предупреждения. Мы пели.

— Вон та не ПЕЛА! — ярилась Ар'ейниии, и голос ее был таким резким от гнева, что причинял боль. — Мои права…

— …не означают, что можно нападать на молчащего, если он не нарушал Обычая. — Ш'риии пела на одной умиротворяющей ноте. — Ты напала на Х'Нииит в припадке злобы. Сначала злость, потом гнев. И все из-за того, что она человек. Мы слышали…

— В самом деле? А что еще вы слышали в этих водах, ты, Волшебница-младенец, и твои беспечные товарищи по играм? — Ар'ейниии окинула их таким бешеным взглядом, что, казалось, снова готова броситься на любого. — Вы слышали стоны моего детеныша? Вы видели его? Знаете ли вы, что три дня тому назад в этих водах побывали люди-китобои? С моим малюткой М'хали они поступили так же, как и с вашим другом Аэ'мхнууу! Пронзили гарпуном и оставили умирать мучительной смертью брюхом вверх. А сами стали охотиться за мной. А потом… потом они волокли его распухшее от воды тело и потрошили его. Они кидали за борт на потребу чайкам его внутренности! Да, клочки, обрывки, куски тела моего малыша!

Ш'риии молча выслушала источающую боль, гнев и бессилие надрывную песнь Ар'ейниии.

— Я разделяю твою скорбь, Ар'ейниии, — печально пропела Ш'риии. — И все же ничто, даже такое горе, не может помешать Песне. Только она остановит беду. Поэтому мы здесь.

Ответом ей был короткий смех, в котором смешались горечь и гнев.

— О какая ложь! — затряслась Ар'ейниии. — Или глупость и заблуждение! Неужели ты и в самом деле веришь, будто ЧТО-НИБУДЬ может заставить их уйти и перестать охотиться на нас, Ш'риии? — Китиха вдруг с ненавистью посмотрела на Ниту. — Теперь, как я вижу, они уже коварно проникают в самые глубины Моря!

Между Нитой и Ар'ейниии оказался Кит. Он прогудел своим ровным, глубоким голосом кашалота:

— Ты ошибаешься, Ар'ейниии. Она здесь для того, чтобы защитить твою жизнь и жизни твоих сородичей. За то, что случилось, она не может отвечать.

Ар'ейниии насмешливо фыркнула, и звук этот был похож на грохот волны, разбившейся о скалу.

— В самом деле? — всколыхнулась она. — Что же такое может сотворить эта пришелица? Такое, что изменит мою жизнь?

— Она — Молчаливая в Песне, — тихо произнесла Ш'риии.

Ар'ейниии смерила Ниту презрительным взглядом.

— Она? — И громадная китиха снова фыркнула. — Что ж, наконец-то от человека будет хоть какая-то польза. Но не сомневаюсь, что вам пришлось здорово потрудиться, чтобы заставить ее пойти на это. Ни один человек никогда не отдаст добровольно свою жизнь за одного из нас, будь он хоть трижды Волшебник. А может, вы заманили ее хитростью?

Медленно, еле двигая плавниками, словно подкрадываясь, Эд'рум подплыл к Ар'ейниии.

— Не умно, — прохрипел он, — ох как не умно, Волшебница, презирать другого Волшебника, пусть даже он не принадлежит к твоему роду. Ты хочешь сделать Х'Нииит ответственной за все неправедные дела ее собратьев? Хорошо. Тогда я стану винить тебя за те раны, которые нанесли моим сородичам твои братья за многие тысячи лун. И значит, буду вправе отплатить тебе ранами на твоей собственной шкуре. Теперь же!

Ар'ейниии повернулась спиной к акуле и спокойно поплыла назад, будто и не ее вовсе касались нешуточные угрозы.

— Ты принимаешь не ту сторону, Бледный Убийца, — откликнулась она наконец. — Люди убивают и тех, кто находится под твоим владычеством.

— Я ни на чьей стороне, Ар'ейниии. — Эд'рум продолжал неотступно плыть за китихой. — Я ни с китами, ни с рыбами, ни с людьми, ни с какой-либо Силой в Море. Вы, Волшебники, должны бы знать это. — Он принялся очерчивать круги вокруг китихи-кашалота. — И если я пою эту Песню, то только по той причине, по которой пел уже множество раз: мне это нравится. Лучше отбрось свое отчаяние, приглуши боль и поговорим о деле, ради которого мы приплыли сюда, в твои воды. Поговорим, пока ничего худшего с тобой не произошло.

Ар'ейниии медленно развернулась.

— Ладно. Если вы явились взять с меня Клятву, — она взглянула на Ш'риии, — начинайте. Но вы помешали мне расквитаться за потерю.

— Смягчись, — остановила ее Ш'риии, — От тебя идет волна ярости. Используй ее в Песне, но не обращай на тех, кто рядом. У нас не так мало Волшебников, чтобы я рискнула взять певца, обуянного слепым гневом. Выбирай и скажи мне, усмиришь ли свой гнев и отдашься ли Песне всем своим существом?

Ар'ейниии медленно и молча плыла меж ними, издавая лишь слабый звук, похожий на тиканье часов, звук, который обычно издают плывущие кашалоты.

— Приятно знать, что человек будет петь ради Моря, — наконец произнесла она твердым, ровным голосом. — Я довольна. Но на сердце у меня горечь потери. Я лишилась своего детеныша и не смогу легко и быстро забыть такое. Пусть люди знают это и не приближаются ко мне.

Ш'риии взглянула на Ниту и Кита.

— Вы согласны? — Кит-горбач и кашалот пошевелили хвостами в знак согласия. — Тогда приступим, — сказала Ш'риии. — Ар'ейниии, те, кто собрались петь Песню, которая есть и позор Моря, и слава Моря, призывают тебя. Скажи, чтобы я слышала, согласна ли ты с этой Песней?