Битва троллей - Кристоф Хардебуш Страница 35

В ярости Тамар шагнул к Флорес с поднятым кулаком, но она не отшатнулась, а лишь воинственно сверкнула глазами.

— В вас чувствуется храбрый огонь. Используйте его, принц, — поспешно сказала Висиния.

На мгновение ей показалось, будто принц хочет ударить невысокую влахаку, однако затем он опустил руку и посмотрел на Висинию.

— Турдуй — город. Резиденция вашей семьи. Этот город уже не молодой, он стал большим и важным. Но он не сердце вашей страны.

— И где же я найду это сердце? — с издевкой переспросил Тамар.

Не отводя глаз, Висиния подошла к нему и положила ему руку на грудь.

— Здесь. И никак иначе.

— Там, снаружи, во всех тех, кто готов бороться за ваш дом. Ваша сила заключается не в толщине ваших стен или остроте меча. Она не заключается в каждом по отдельности, а только во всех сразу, кто следует за вами, — добавила Флорес.

После ее слов наступила полная тишина, все трое стояли и смотрели друг на друга. Казалось, прошла целая вечность. Все в Висинии кричало юному масриду: «Будь благоразумен! Прими мудрое решение!» Однако она молчала, пока Тамар не отошел и не нарушил ту хрупкую связь, возникшую между ними, сказав следующее:

— Вы учите меня предательству по отношению к своему отцу.

В нем еще жило сопротивление, но Висиния буквально чувствовала, как он колеблется.

— Я рассказываю о том, как сохранить ваш дом. Вы сами говорите, что Турдуй падет. Но ваша семья не должна погибнуть вместе с городом. Ваша страна не должна пасть вместе с городом. Ваш народ…

— Да, да, хорошо, — ответил Тамар и поднял руки в защитном жесте. — Мне нужно время, чтобы обдумать все это. И я ни в коем случае не собираюсь занимать трон своего отца до положенного времени!

— Никто не требует от вас этого, принц. Ваш отец признает мудрость этого подхода, когда в нем уляжется шок от нападения. Он — мудрый правитель. И не раз доказывал это, — заверила Висиния принца, даже если взгляд Гиулы, брошенный на нее в последний раз, заставлял ее сомневаться в собственных словах.

Кивнув, Тамар вышел за дверь. Однако, прежде чем он ее закрыл, Флорес попросила его:

— Вы можете разрешить нам поискать более удобное место, чем это, пока вы раздумываете? Очень хочется увидеть, что там происходит…

Немного подумав, масрид кивнул солдату перед дверью:

— Проводи влахаков на крышу. Им можно быть только там или в своих комнатах и нигде больше. Понятно?

— Да, господин, — ответил воин таким тоном, по которому сразу можно было понять, как мало порадовало его это поручение, однако больше он не сказал ни слова.

Пока они поднимались на крышу, Флорес прошептала:

— Ты думаешь, он правильно поступит?

Висиния неуверенно усмехнулась:

— Утопающий готов схватиться и за соломинку. Его сомнения были очевидны, не так ли?

— Конечно. Но при этом он показался мне довольно твердолобым. И лояльным по отношению к своему отцу.

— Будем надеяться, что он достаточно умен, чтобы увидеть смысл в нашем предложении.

— И не слишком горд, чтобы принять его. Будет ли Ионна чтить этот союз?

— Она будет соблюдать условия всех соглашений, которые я заключу здесь. Я до сих пор говорила только правду. Либо мы объединяемся с династией Бекезаров, либо ни с кем. И мы недостаточно сильны, чтобы противостоять объединенному востоку.

— Наши враги обессиливают друг друга, — напомнила ей Флорес.

— Объединенный восток был бы для нас большой опасностью, особенно потому, что никакие союзы не связывают нас с властителями. Мы… — начала было Висиния, но смолкла на полуслове, так как в это мгновение обе женщины добрались до плоского бруствера здания и бросили взгляд на залитые, солнцем поля перед воротами города.

Там, где еще вчера утром трудились крестьяне, собралось большое войско. Темные фигуры закрывали собою все поля, а сотни выставленных палаток вообще уходили за горизонт, и над каждой такой палаткой на теплом, мягком ветерке, который дул с запада, реял дракон дома Сциласа.

Влахаки молча рассматривали ополчение, окружавшее город с трех сторон и казавшееся, несмотря на оживленную деятельность внутри рядов, сгорбленным диким зверем, приготовившимся к прыжку.

На востоке между линиями лежала раненая лошадь, ноги которой еще медленно подергивались. Рядом с ней в пыли неподвижно лежал подстреленный всадник и валялось знамя с грифом Бекезара.

Висиния указала на убитого посланника.

— Сцилас не хочет вести переговоры.

Флорес молча кивнула, как вдруг зазвучали трубы и армия слаженно двинулась в сторону города. Воины ударили копьями по щитам, и тысячи глоток издали громкий воинственный крик.

«Начинается. — Слова Флорес вновь пронеслись в голове Висинии, когда она увидела, как армия пошла в наступление на город. — Как же их много! Да помогут нам духи!»