Свидетель Мертвых - Сара Монетт Страница 35

Мне следовало бы возразить, но я был благодарен им за помощь и не стал спорить. Кроме того, глядя на могильщиков, я понял, что только помешал бы им. Они копали могилу быстро и аккуратно, их лопаты ни разу не столкнулись, и, выкопав достаточно глубокую яму, они осторожно перенесли туда отвратительную кучу костей и частей тел, а потом вернули мне найденный ботинок. Выглядел он не хуже брюк, и я его надел.

Близнецы забросали могилу землей так же быстро, как выкопали; пока они этим занимались, я нашел палку и тщательно вывел на свежей земле имя: «Хири’ан Баламаран». Я прочел молитву о сострадании к умершим и еще одну, которую по традиции произносили над могилами упырей, а потом мы пустились в обратный путь.

В Танверо было два служителя Ксайво; я не стал спрашивать близнецов, почему они отвели меня к одному, а не ко второму. Это был высокий сутулый эльф с резкими манерами и быстрыми движениями. Он, казалось, не удивился, когда ему сказали, что раны были нанесены упырем, и лишь пробормотал:

–В таком случае нужно тщательнее продезинфицировать их.

Он промыл царапины у меня на плечах и левой щиколотке каким-то снадобьем, которое пахло календулой и жгло, словно укус шершня. Я вцепился в край стола, на котором целитель обследовал пациентов, и постарался сохранить более или менее невозмутимое выражение лица.

Кораледж приподнял бровь и сказал:

–Никто не станет вас презирать, если вы вскрикнете.

–Рад слышать,– ответил я.

Промыв раны, целитель осторожно наложил на них мазь с запахом камелий и сказал:

–Кровотечение прекратилось, так что в повязках нет необходимости, но вам понадобится рубашка.

–Да,– горько посетовал я. Моя была разорвана в клочья; и если бы я хотел вывести пятна крови, мне не следовало задерживаться на кладбище и хоронить упыря.

–Не волнуйтесь,– успокоил меня Кораледж.– У меня здесь имеется нечто вроде склада подержанной одежды. Некоторые мои пациенты, подобно вам, нуждаются в одежде. Некоторым она больше не нужна.

Я не возражал против вещей покойных. Кораледж ненадолго вышел и вернулся с простой ситцевой рубашкой, которая оказалась немного великовата.

–Подойдет,– кивнул я и надел ее.

Брюки тоже пришлись впору, понадобилось лишь немного их подвернуть.

–К сожалению,– сказал Кораледж,– у меня нет для вас подходящего жилета, а сюртук вашего размера есть только один, горчично-желтый. Хотите его взять?

Я нерешительно помедлил. С одной стороны, у меня не было никакого желания выглядеть варваром, расхаживая по улицам Танверо только в рубашке. С другой стороны, прелатам Улиса полагалось носить одежду определенной цветовой гаммы, в которую горчичный не входил. Мой любимый сюртук, черный с серой вышивкой, был безнадежно испорчен.

–Позвольте, я его примерю,– наконец решился я.

Сюртук действительно оказался ярко-желтым, но довольно модным. Он был украшен необычным рядом узелковых застежек и тесьмой в виде петель на манжетах. Он подошел мне идеально, словно был сшит на меня. А я действительно не мог появляться в общественных местах в одной рубашке.

–Этот цвет на вас смотрится ужасно,– заметил Кораледж.

–Никогда больше не буду его носить. Благодарю вас за помощь.

–Это мой долг,– ответил врачеватель, пожав плечами.– Совершите паломничество в Святилище Ксайво и помолитесь за жителей Танверо, этим вы отплатите мне.

–Обязательно.

–Спасибо, отала.

Мы поклонились друг другу, молитвенно сложив руки, и я ушел.

Санаро, жена Валты, постелила мне в зимней кладовой, но я смог уснуть лишь на рассвете, и мои сны были странными и тревожными. Однако я был уверен, что мне не приснились суровые слова Валты:

–Нет, для того чтобы похоронить оталу Перчензара, отала Келехар вам не нужен. Разве отала Монмара болен?

Кто-то ответил:

–Но отала Перчензар ненавидел оталу Монмару.

–Тогда ему не следовало разгуливать ночью по кладбищу, чтобы его прикончил упырь,– отрезал Валта.– Оставьте бедного оталу Келехара в покое.

Я хотел вмешаться и возразить, что вполне способен провести заупокойную службу после двухчасового сна – мне уже приходилось это делать,– но, не успев сформулировать свою мысль, снова уснул.

Проснувшись, я вышел из кладовки и увидел в кухне Веру и Валту. Братья играли в карты за обеденным столом, а жена Валты, эльфийка, готовила еду, судя по всему, ужин. Младенец, которого она носила в большом куске ткани, завязанном на плече, смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами.

–Отала!– воскликнула женщина, приветливо улыбаясь.– Вы хорошо себя чувствуете?

–Да, спасибо,– ответил я.– Надеюсь, я не причинил вам неудобств?

–Конечно, нет,– уверенно солгала она. Она не могла ответить иначе – а я не мог не спросить.

–Отала,– сказал Вера,– Шерзара и оталу Перчензара похоронили на Новом городском кладбище, и Атру обещал присматривать за могилами.

–На следующей неделе на них установят надгробия,– добавил Валта.

Я кивнул.

–Кому-нибудь известно что-то о женщине по имени Хири’ан Баламаран?

–Осмер Тилмередж не слышал этого имени,– покачал головой Вера.

Валта сказал:

–Но он говорит, что очень мало знает о звероловах и шахтерах-одиночках, которые не хотят селиться в городе.

–В таком случае мы не можем определить, где находилась ее могила и какой веры придерживался ее муж. Возможно, он тоже верил Викхелно и не стал класть могильную плиту,– предположил я.– И мы не знаем, были ли рядом другие могилы.

–Все попытаются вспомнить,– сказал Вера,– кто-то должен хоть что-то знать.

–Да,– пробормотал я, думая об Арвене’ан и Инширан.– Кто-то должен что-то знать.

Вера нерешительно сказал:

–Отас’ала Депрена собирается попросить вас остаться.

–Прошу прощения?– Я решил, что ослышался.

–Чтобы заменить оталу Перчензара.

–Такие вопросы может решать только архиепископ,– сухо заметил я.

–Отас’ала сказал, что архиепископ не станет расторгать уже существующую договоренность,– возразил Валта.

Я в этом сомневался, но ответил лишь:

–Меня призвали служить в Амало, и, откровенно говоря, я не более дипломатичен, чем отала Перчензар.

–Отас’ала считает, что, поскольку вы избавили Танверо от упыря, горожане вас примут,– сказал Вера.