Империя Крови - Ричард Кнаак Страница 33

Мягкая земля вокруг лагеря взорвалась фонтанами —разверзлись глубокие ямы. Из них показались массивные фигуры в панцирях,вооруженные странными кривыми клинками, похожими на косы, но более изогнутыми иутыканными острыми крюками, и колючими трезубцами.

Закутанные в туман фигуры, напоминающие гигантскихракообразных, поднимались во весь рост, становясь выше минотавров. Головы,спрятанные в толстые панцири темно-красного цвета, были почти не видны, затоглаза покачивались высоко на длинных ножках. Булькающее дыхание доносилось доФароса, когда ужасные твари приближались к пораженным мятежникам на четырехрачьих конечностях.

Один минотавр от удивления даже не сообразил достать секиру,другой склонил голову и начал бормотать молитвы. Остальные замерли — не каждыйдень оживают детские кошмары.

Магори...

Отец Фароса бился с этим ужасом глубин, как и множествоминотавров в те годы. Монстры явились в период, названный другими расами ЛетомХаоса, или Войной Хаоса. Ребенком Фарос по вечерам слушал рассказы об ужаснойрезне, произошедшей, когда бесчисленные полчища ракообразных выбрались из моряна земли минотавров. Твари не щадили никого, не брали пленных — им доставлялудовольствие сам процесс бойни.

Магори служили сущности, называвшей себя Койл, — она быларабом одного из темных Богов и желала полного истребления минотавров. Градисвсегда говорил, что после них оставались лишь кучи кусков мяса, сломанногооружия и руины домов. Даже людоедам никогда не удавалось так разорить землю.

Твари завоевали весь Митас и уничтожили часть Нетхосака,когда, после вмешательства Саргоннаса, Койл погибла, а лишенные предводителямагори отступили. Минотавры на самом краю гибели сумели спастись, отправивсуществ-крабов обратно в глубину. На протяжении целого поколения никто вимперии не видел живых магори, они переместились в легенды и сказки...

— Сформировать квадрат! — заорал Фарос, хотя немногие моглислышать его голос.

Магори наступали со всех сторон, заставляя минотавров думатьтолько об обороне. От их шипения кровь стыла в жилах, а вид ракообразных ивовсе парализовывал.

Но Фарос знал, что твари смертны, и дважды рубанулближайшего магори, отыскивая уязвимое место. Но клинок каждый раз натыкался напанцирь, более прочный, чем щит. Хуже того, меч становился невыносимо тяжелым,словно сопротивлялся ударам. Когда он собирался проткнуть бледный мясистыйнарост под жвалами ракообразного, лезвие дернулось в сторону, подставив Фаросапод контратаку.

Магори взмахнул изогнутой косой, и та резанула минотавра попредплечью, заставив вскрикнуть. Глаза в упор посмотрели на жертву — в них неотражалось ничего, кроме тьмы. Такой безумной жажды крови не было ни у однойрасы Кринна.

Внезапно раздался дикий крик — Фарос увидел минотавра,поднятого на трезубец. Снесенная голова с глухим стуком ударилась о песок рядомс предводителем мятежников. Он вновь попробовал разрубить мясистую шею магори,и опять клинок налился свинцовой тяжестью.

— Будь ты проклят! — огрызнулся Фарос на лезвие, пересиливаяволю оружия и заставляя его повиноваться.

На этот раз все получилось: от отвратительного предсмертноговизга магори у Фароса едва не лопнули барабанные перепонки, желтоватая жидкостьхлынула из разрубленного тела, ядовитые капли обожгли кожу, а в нос ударилзапах гнилой рыбы. Издав шипение, магори упал.

Встряхнувшись, чтобы прогнать боль и усталость, Фароспосмотрел по сторонам — его спутники явно терпели поражение. Трое магори напалина одного из них и буквально растерзали на куски тело несчастного. Панцирныечудовища наступали как стена.

Фарос силился вспомнить рассказы, слышанные в детстве, болееподробно — у магори точно были еще уязвимые места...

Еще одного мятежника проткнули косой, но тотчас жена убитогоподскочила к ракообразному и снесла секирой выпуклые глаза убийцы. Тварьвзвизгнула и упала.

Теперь минотавры Фароса пришли в себя и отчаянно защищалисобственную жизнь. Отпрыгнув, предводитель мятежников споткнулся и упал на бок,жгучая боль тут же обожгла тело. Он откатился в сторону и сам не заметил, какедва не угодил в костер. Рассказы Градиса опять зазвучали в памяти Фароса... Необращая внимания на жар, он схватил горящую ветку и ткнул ею в нависающийпанцирь. Магори увернулся, но не сильно испугался огня. Такого поведенияглаварь мятежников не ожидал...

Прежде чем командир успел додумать, ракообразный атаковалснова, и Фарос едва успел отбросить головню и отскочить. Парировав удар,минотавр рубанул тварь по ноге, но оружие снова бессильно соскользнуло...

Вдруг Фарос кое-что заметил: отверстия в земле, черезкоторые магори явились, теперь пропали. Даже в темноте он видел ровный берег —камни и песок. Это невозможно... если только дыры магическим образом незакопались сами. Или... никаких ракообразных и не было!

Фарос потер черное кольцо — магори не исчезли, но слегказаколебались в тумане, явив минотавру другую, более знакомую форму. Лидермятежников решился на отчаянный шаг, ведь если то, что он увидел было правдой,этот путь единственно верный.

Воткнув меч в землю, он упал на колено, громко крича остальным:

— Стойте! Делайте как я! Немедленно!

Минотавры полностью доверяли своему командиру, поэтому всеповиновались.

Магори окружали, их выпуклые глаза дергались, ноздримятежников забивал соленый морской запах. Ракообразные задрали чудовищное оружие,и тут ближайшая к Фаросу тварь заколебалась. Другие чудовища опустили оружие и,наклонясь вперед, принялись изучать противника.

Фарос сжал кольцо Саргоннаса, всеми силами стараясь развеятьмрак. Огромный магори начал таять — морда растягивалась, превращаясь внебольшой рот, глаза на ножках стали ушами, верхушка панциря заострилась врога... Рога минотавра!

Бывший ракообразный удивленным голосом воскликнул:

— Фарос? Фарос Эс-Келин?

Перед ним, с испуганным выражением лица, стоял капитанБотанос, сжимая в руке окровавленную секиру, которой едва не рассек Фаросапополам. Он с отвращением отбросил оружие и склонил голову:

— Фарос! Клянусь, я не узнал тебя!

Все остальные «магори» тоже превратились в минотавров, являяужасную правду — союзники едва не перебили друг друга, как смертельные враги.Больше полудюжины трупов лежало на песке, и столько же было раненых...