Плач Абалона - Джейн Уэлч Страница 32

Кеовульф пожал плечами, глядя вперед темными глазами из-под ровных черных бровей. Он был не слишком красив собой, зато так уверен в себе и в то же время скромен, что дамы его обожали.

– Это зависит от того, захочешь ли ты остаться в Торра-Альте под властью своего племянника или попробовать занять какой-нибудь пост при короле.

– Я лучше останусь в Торра-Альте, – ответил Халь, не раздумывая. Дело было не только в том, что он любил горы, свежий морозный воздух и охоту. И не только в том, что он скучал бы по Спару, если бы пришлось уехать, хоть мальчишка порой страшно назойлив. Просто Халь ни за что не увезет из Торра-Альты Брид. В городе она будет, словно в ловушке. Конечно, Кеовульфу Халь все го этого рассказывать не хотел, боясь, что рыцарь сочтет его сентиментальным. Человек не должен строить свою жизнь, исходя из желаний и прихотей женщины. Или, по меньшей мере, никто не должен этого видеть.

– Ну, я бы не стал сжигать мосты, – глубокомысленно произнес Кеовульф. – Не надо делать врагов из собственных родичей.

– Я Ренауда не боюсь.

– Да уж ясно, – согласился Кеовульф. – А лучше бы боялся. Он ведь брат короля, не забывай.

Халь ухмыльнулся. Ренауд ему не нравился: тот всегда относился к себе как к принцу, а не как к человеку. Почти все за спиной у Ренауда посмеивались, но кое-кто особенно люди Хардвина ему симпатизировал. А принц даже не знал по именам собственных сержантов! Представить только: на поле боя ему придется кричать: «Эй, ты, сделай то-то!» или «Эй там, давай туда!». Да полдюжины солдат обернется, не понимая, чего он хочет!..

– Решили остаться в Торра-Альте при собственном племяннике? Думаете, больше ни на что не сгодитесь? – вмешался в разговор Тапвелл, наследник Овиссии.

Именно из-за него Халь едва не жалел, что они останавливались вымыться. Самому ему просто нравилось выглядеть прилично, как подобает рыцарю, а вот Тапвелл с Хардвином буквально изощрялись над своей внешностью.

Тапвелл, хоть и имел хорошее сложение и широкие плечи, одевался вычурно и ярко. По случаю визита к королю он напялил пурпурную шляпу, украшенную длинным павлиньим пером, и немало времени потратил на то, чтобы спрятать под нею оттопыренные уши. Но они все равно торчали. Перо выглядело совершенно чистым, и Халь задавался вопросом, где Тапвеллу удалось его всю дорогу прятать от сырости. У самого Халя промокло абсолютно все. Еще на Тапвелле был зеленый камзол и легкий плащ, сотканный из лучшей шерсти, переплетенной золотыми и серебряными нитями так, что получился роскошный орнамент. По мнению Халя, такие одежды совершенно не подходили рыцарю по причине своей непрактичности.

– Взглянуть только, как он держится на коне, – пробормотал Халь себе под нос. Тапвелл и вправду размахивал руками и подпрыгивал в седле. Ко всему прочему, он приходился своему отцу старшим сыном. О чем говорить, если все в жизни ему подносили на блюдечке с голубой каемочкой? Тапвеллу никогда не придется бороться за богатство или положение в обществе достаточно просто подождать, и Овиссия сама свалится к нему в руки.

Халь велел Тайне идти следом за пестрой кобылой Тапвелла и подумывал, не приказать ли ей укусить ту за мотающийся из стороны в сторону крестец, но, в конце концов, сдержался.

Впереди послышался шум рынка. Звуки становились все громче. Путники проехали под очередной аркой во внутренних стенах, разделявших город на части, и очутились в торговом квартале. Жестянщики, свечники, ткачи, ювелиры, картографы тут можно было найти кого угодно. Дома на узких улочках, карабкавшихся по террасам, нависали друг над другом и едва не встречались на верху, так что на мостовую падали лишь тоненькие лучики солнечного света. Неудивительно, что у кеолотианцев такая бледная кожа, подумал Халь.

Проезжая через этот район, Тапвелл начал интересоваться происходящим вокруг, больше не делая вида, что людей на улицах просто не существует. У лавки серебряных дел мастера он задержался и обернулся к Халю.

– Взгляните-ка, может, купите тут своей маленькой женщине какую-нибудь побрякушку? Говорят, неверные любят дешевые украшения, – с насмешкой произнес он. – Как, по-вашему, Хардвин? Не странно ли быть неверным, как Халь и его невеста? Я имею в виду, что все знают: у неверных женщины управляют мужчинами.

Ладонь Халя уже легла на рукоять меча, но Кеовульф вклинился между ним и Тапвеллом, беспечно смеясь.

– Друг мой, – сказал он Тапвеллу, – я еще в жизни не встречал человека, который мог бы добиться от своей жены всего, чего хотел. Так что тут говорить?

Его слова нимало не успокоили Халя. Он был по-настоящему задет. Неужели все на свете так и будут его высмеивать? Но он не подкаблучник! Он покажет Тапвеллу, покажет всему миру, и самой Брид тоже покажет!

Пылая гневом, Халь смог справиться с яростью, лишь стиснув зубы. Несколько лет назад он просто расквасил бы наглецу рожу!

Молодой человек погрузился в мрачные мысли и едва замечал происходящее вокруг, пока они не выехали с узких крутых улочек на просторную рыночную площадь.

За прилавками меховщиков, заваленными волчьими шкурами, и возле вонючих загонов для скота стояли печальные усталые люди, скованные цепями. Их тоже привели на продажу. Сгрудившись, они дрожали под дождем, а работорговцы отбирали самых сильных для работы в глубоких шахтах на обледеневшем севере Кеолотии. От этого зрелища Халю сделалось не по себе.

Вскоре процессия пересекла площадь и опять стала подниматься по террасам следующего квартала. Здесь стояли роскошные и ярко раскрашенные купеческие особняки, а над ними, будто белая роза среди анютиных глазок, возвышался королевский дворец. Его мраморные стены сияли даже тогда, когда небо затянуло облаками. К дворцовым зданиям вела высокая стройная арка.

Глядя на ворота, усеянные солнечными рубинами, Халь позабыл обо всех своих печалях. Да, король Дагонет богат. Очень богат! Одно плохо – возле ворот сидел на цепи, как сторожевой пес, огромный черный медведь. Когда всадники проезжали мимо него, зверь рванулся. Судя по безумным глазам и белым шрамам на морде зверя, тот, кто его натаскивал, любил поработать хлыстом.

Бельбидийские дворяне въехали под арку стройным шагом: впереди принц Ренауд, за ним Тапвелл, как второй по рангу, потом Кеовульф и Халь и, наконец, Хардвин. Солдаты верхом на одинаковых гнедых лошадях скакали следом. Принц, явно уставший после долго го пути по улицам, выпрямился. Справа затрубили фанфары. Из конюшни прибежали конюхи и увели коней (Халь не забыл предупредить их обращаться с Тайной поосторожнее, чтобы не попасть под удар копыта). Посланцев короля Бельбидии провели в приемную.

Во дворце было светло и свежо. Высокие окна прикрывали резные ставни из слоновой кости; солнечный свет, пройдя через них, падал на полы из полированных известняковых плит, выложенных по швам серебром. Вдоль стен стояла ажурная мебель, такая легкая, что, казалось, ее способен унести любой порыв ветра. Пажи повели путников через лабиринт богато украшенных коридоров и залов, распахивая двери одну за другой. По всюду висели выставленные напоказ предметы оружия и трофеи, нелепо смотревшиеся рядом с изящными стульями и шкафами. Халь споткнулся о настоящий слоновый бивень, вделанный в какую-то сложную скульптуру, и вся конструкция с грохотом рухнула на пол. Молодой человек тут же поспешил дальше, не оборачиваясь и делая вид, что он тут ни при чем.