Кость войны - Антон Корнилов Страница 32

– Кость Войны, – продолжала рыжеволосая (когда ушел Исхагг, она заговорила свободнее), – Кость Войны – страшное проклятие, павшее на эти земли. Руины Древних Царств – прокляты. Каждый, кто с умыслом или невольно побывает там, – проклят. Каждый, кто унесет с собой вещь из Руин, – проклят.

– И ты…

– И я, конечно, проклята, – подтвердила Марта. – И ты тоже. И Самуэль. Поэтому никто нас больше пальцем не тронет. Мы переночуем здесь и пойдем дальше. Я, как могла, объяснила Исхагту, зачем мы здесь. Он сказал, что мы не первые, кто пришел, чтобы забрать Кость Войны, и для Детей Красного Огня не было бы большего счастья, если б кто-нибудь избавил их земли от древнего проклятия Кости. Но помогать они нам не будут. Страх перед проклятием сильнее желания освободиться от него. И еще… Исхагг говорил, что совсем недавно на Каменный Берег пришел большой корабль и высадил многочисленный отряд хорошо вооруженных воинов. Их было около сотни, а у их предводителя на груди висел такой же медальон, как и у меня.

– Сет! – скривился Берт. – Погоди-ка… Откуда у него знак Аниса? Медальон только один, откуда Сет мог?.. Видно, сам дьявол помогает этому паршивцу…

Ловец смолк, признавшись себе, что это его предположение, скорее всего недалеко от истины.

– Отряд ушел прямиком в глубь Пустыни Древних Царств, – закончила Марта. – Три дня тому назад…

Ловец тряхнул головой. Каким образом, на самом деле, Сет сумел заполучить навершие меча Аниса? Впрочем, это уже неважно. А важно то, что ключ к тайнику Кости Войны у Сета теперь есть.

– Кстати… – оглянулся Берт. – А где Самуэль?

Марта молча развела руками.

– Ничего себе… – протянул Ловец. Он попробовал подняться, но опять болезненно сморщился.

– Успокойся, – сказала Марта. – Потерпи до утра. Самуэлю ничего не грозит. Хищных зверей здесь нет. Да и чужих здесь не бывает, это же земли народа Исхагга. Утром мы вернемся на Берег и поищем твоего Самуэля. Если он раньше не найдет нас.

Неподалеку послышались гортанные восклицания. Снова появился Исхагг – в руках он держал бурдюк из пузыря какой-то крупной рыбины и два прута, на которых дымились, еще потрескивая, большие куски красного мяса. Положив это все в нескольких шагах от Ловца и рыжеволосой, Исхагг отошел к костру.

– По крайней мере, хорошо уже то, что из-за страха перед проклятием они нас не только не прирезали, но еще и кормят, – проговорил Берт и дотянулся до одного из прутов. – А ведь они должны были на нас здорово рассердиться… Сколько я их воинов уложил? А ты?

– Семеро убитых и двое раненых, – уточнила Марта, почему-то неприязненно глядя на мясо в руках Берта. – Исхагг остался довольным.

Ловец даже перестал жевать.

– Почему это?

– Здесь нет охоты, – пояснила Марта, – и почти нет съедобных растений. Единственное, что дает пищу племенам Детей Красного Огня, – Красный Огонь. То есть простой костер. Всякое пламя для этого народа – священно. Так говорил Исхагг…

– Не понял… – произнес Берт, повертел в руках прут и на всякий случай отложил его.

– Насколько я поняла, частые стычки между племенами происходят вовсе не из-за территориальных конфликтов. Племена вообще не враждуют, хотя сходятся в сражениях постоянно. Воин, павший в бою, по их вере, приносит себя в жертву своим сородичам. А Красный Огонь очищает его, как бы лишая… мм… человеческой личности. После огненного очищения тело человека – уже не тело, а – благословенный дар Красного Огня. Вот почему в этих местах в цене лишь две вещи: топливо для костров и женщины, могущие дать жизнь новым воинам…

Берт стиснул зубы, борясь со рвотным спазмом.

– Значит, правду говорят… – с усилием выговорил он, – что Пустыни Древних Царств населены людоедами…

– Совершенную правду, – подтвердила Марта. – Не поручусь, что предатель-капитан не из местных. Мне еще в Руиме показалось, что он согласился переправить нас на Каменный Берег только лишь потому, что с вами была я. Обратил внимание на его манеру одеваться?

– Да-а… – протянул Берт, мысленно согласившись с рыжеволосой.

Дети Красного Огня вдруг загомонили, повставав со своих мест. Белые их одеяния тускло светились в полутьме, на остриях ножей плясали отсветы языков пламени. Что-то небольшое и нетяжелое, прилетев из ночной мглы, мокро шлепнулось к ногам одного из пустынных воинов – шлепнулось и вдруг вспыхнуло ярким пламенем. Воин испуганно отскочил, но тут еще один предмет прочертил в дымной темноте невидимую дугу и упал в один из костров.

Огненные языки пригнулись к углям, точно закрылся бутон красного цветка. Через мгновение раздался мощный взрыв, сотрясший землю, и на месте костра вырос столб ревущего пламени. Пустынные воины, надрывая криком глотки, побросали оружие. Кто-то из них упал на колени, ткнувшись лицом в каменистую почву, кто-то, обезумев, метался среди костров, которые один за другим взрывались, взметывая до черных небес длинные, переплетающиеся между собой красные языки. Горела земля, и горел камень – будто на пустыню обрушился невиданный огненный дождь. Несколько воинов, одежда которых вспыхнула от щедро рассыпавшихся повсюду красных искр, пытаясь потушить огонь, кувыркались по земле. Вокруг стало светло, как днем; скрежещущий рев пламени прорезали только истошные вопли пустынных воинов и крики разбуженных верблюдов.

Берт, поддерживаемый Мартой, поднялся на ноги. Откуда-то из бешеной сумятицы к ним вынесло Исхагга. Одежды его растрепались, черная борода стояла колом, а в расширенных от ужаса глазах плясало пламя. Исхагг обернулся на бегу, взмахнул руками и, споткнувшись, рухнул всем телом на камни. Вряд ли он почувствовал боль от ушибов. Скорчившись на земле, он завыл и закрыл голову руками.

– Уходить надо… – крикнула на ухо Берту рыжеволосая. Ловец, каждую секунду ожидавший нападения, поводил перед собой обнаженным мечом. Не совсем твердо стоя на ногах, Марту, в обеих руках которой поблескивало по ножу, он толкнул себе за спину.

– Уходить! – снова крикнула Марта.

– Ага, – крикнул в ответ Ловец. – Вон туда… Та дрянь, что летит к нам, летит оттуда.

– С ума сошел?

– А что, похоже?

Марта взглянула в лицо Берту и с изумлением увидела улыбку облегчения. Ловец со звоном бросил меч в ножны и оперся на плечо рыжеволосой:

– Пойдем…

Костры больше не взрывались, они полыхали чудовищными факелами, раскачивая громадные огненные языки на высоте в три человеческих роста. Люди беспорядочно валялись на земле, трясясь от ужаса, боясь поднять голову и посмотреть вокруг. Трое или четверо, окутанные почерневшей, обугленной одеждой, словно коконом, не двигались вовсе. Только верблюды, сбившись в кучу, дико орали, тряся бородами и стуча копытами по камням.

– Самуэль! – добредя до противоположного края лагеря, прокричал в темноту Берт.