Куда они уходят - Надежда Федотова Страница 31

Хайден не без труда поднял товарища на руки. Кармен пошла впереди, раздвигая густые заросли. Виновник несчастья неуверенно потоптался по стволу ивы, вздохнул и заковылял следом, хотя его, собственно, никто с собой не звал…

– …Вам не тяжело? – Девушка откинула занавес фургона и посмотрела на барона.

– Тяжело… Но вы его точно не поднимете, леди… – пропыхтел Хайден, силясь забраться внутрь со своей нелегкой ношей.

«Ноша» шевельнулась и сказала:

– А я бы не отказался… Всегда мечтал, чтобы девушки меня на руках носили…

– Аркадий?! – обернулась Кармен. – Вы живы!

– А вы уже на поминки с гулянками настроились? – ухмыльнулся все еще бледный вирусолог, открывая глаза. – Хайд, выгружай меня прямо тут, сам залезу… Башка трещит.

– Как вы? – Барон поставил товарища на землю.

– Порядок. – Аркаша потер виски. – Не обращайте внимания. Это у меня часто бывает! Надо было, конечно, вас сразу предупредить… Опа! Так ты, клювастый, мне все-таки не приснился?

– Не приснился, – смущенно каркнул феникс, виновато поглядывая на медика. – Настоящий я… живой.

– Да уж, живее некуда. – Вирусолог сделал два пробных шага, убедился, что ходить вполне может, и добавил: – Это другие благодаря тебе последнее здоровье теряют! Ладно, чего уж теперь. Запрыгивай в карету, посмотрим, что у тебя там с крылом…

– Вам самому доктор нужен! – с тревогой тронула его за локоть девушка.

– Ерунда, – отмахнулся Аркадий. – Доктор мне уже не поможет.

– Что вы хотите этим…

– Карменсита, – молодой человек безмятежно улыбнулся, – моя болезнь не лечится. А раз сделать ничего нельзя, то и говорить об этом не стоит… Пернатый, не клюйся! Я нервный, могу и сдачи дать, вон Хайден знает…

– Сэр, я…

– Хайд, давай потом, хорошо? – Аркаша ободряюще хлопнул друга по плечу и скрылся внутри повозки. – Та-ак… Ну что, больной? Расслабьтесь и дышите…

Барон, хмуря брови, молча уселся на облучок рядом с испанкой.

– Он сказал правду? – спросила девушка, теребя потертые поводья. – Может, пошутил?

– Сомневаюсь, – ответил барон. – Захочет – сам нам все расскажет. Трогайте! Что бы ни приключилось, надо поскорее добраться до Эндлесса. Там много искусных врачевателей, глядишь, кто-нибудь из них сможет ему помочь!

– Не хочу тебя разочаровывать, старик, – донеслось из фургона, – но для этого в дело должен вмешаться космос… А ну сидеть, кому сказал?!

– Я сижу, сэр!

– Да я не тебе… Феликс, блин, тебе врач для чего был нужен, скажи мне, пожалуйста?! Чтоб было кому нервы трепать? Сядь на колесо и расправь крыло в конце концов, я уже весь в этих чертовых перьях… Ты линяешь, что ли?

– Так легок птичий пух! – каркнул загнанный в угол феникс, испуганно глядя на решительно надвигающегося на него вирусолога. – Летит он, куда прикажет осеннего ветра порыв… А-а-а?!

– Чего ты орешь-то? – искренне поразился Аркадий. – Я же до тебя еще даже не дотронулся.

– А нож зачем за спину прячешь?!

– Я не прячу, – спокойно отозвался медик, засовывая за ремень рукоять бывшего тесака людоедки. – Я убираю, чтобы не мешал. Вдруг резать придется…

– Меня-а-а?!

– Цыц, страус! – Ильин опытно прижал трепыхающегося и голосящего «больного» к стенке и взялся за безвольно волочащееся по полу крыло. – Может, и не понадобится. Так-так-так… не повезло тебе, голубь ты мой сизокрылый! Налицо открытый перелом! Кака-ая прелесть… Ну готовься к худшему!

– Резать будешь?! – всполошился нервный птиц, силясь вырваться.

– Буду. А как же. Но – позже…

– А сейчас?

– Ощипывать!!

Барон стряхнул с плеча желтое перо и, обернувшись, удивленно посмотрел на задернутый полог. Изнутри фургона доносилось хриплое карканье вперемежку с грохотом и проклятиями на латыни.

– Что он с ним там делает?

– Лечит, наверное, – неуверенно предположила Кармен. – Может, у Аркадия такие вот… методы?

– Хорошо, что я здоров, – подумав, заметил Хайден, наблюдая за летящим во все стороны из фургона пухом. – Сэр! Вам помочь?

– Не-э-э-эт!!!

– Феликс, не тебя спрашивали… Будешь вырываться – второе крыло сломаю!

– Изверг! – верещал птиц. – Это возмутительно! Это просто… ни в какие рамки! Меня, феникса, ощипывать, как какую-то курицу!!

– От курей пользы больше, – пропыхтел Аркаша, сидящий на спине трепыхающегося мифа и вершащий свое черное дело, – из них хотя бы… вкусный суп сварить можно…

– Карр!

– И кудахчут они явно мелодичнее… Щас наклювник кому-то надену!! Лежи спокойно! Я до кости уже добрался, и если, упаси бог, дернешься еще раз, то летать будешь только во сне! Осознал, страус?!

– Сам ты страус… – жалобно кукарекнул птиц и смирился с судьбой.

Аркадий задумчиво посмотрел на торчащую под острым углом кость и позвал:

– Кармен! Ты мне нужна минут на пятнадцать… А то из Хайдена, боюсь, медбрат сомнительный получится. Пережмет еще чего-нибудь где-нибудь, мы эту тушу потом хоронить замучаемся…

– Я стройный! – возмутился снизу феникс.

– Ага, я заметил. – Ильин вытащил из-за пояса нож. – Особенно когда ты меня заклевать пытался в порядке самообороны и всей массой сверху грохнулся! – Он придирчиво осмотрел тесак, решил, что пару надрезов им сделать будет не особенно проблематично, и повернул голову в сторону откинувшегося полога. – Карменсита, будь добра, прокали этот скальпель над огнем. Спирта, я так понимаю, у тебя все равно нет?

– Нет… О каррамба! – Девушка с негодованием всплеснула руками, увидев, что творится внутри. – Мой бедный фургон!

– А что такое? – Медик почесал в затылке, посмотрел вокруг и смущенно кашлянул. – Ах это… Ну… это э-э… побочный эффект.

Кармен свирепо фыркнула, обозревая исцарапанный тент фургона, перевернутые корзины, раскуроченное в хлам запасное колесо и кучу коричневых черепков в углу, бывших совсем недавно почти новыми мисками и кувшинами. Все это великолепие покрывал сантиметровый слой овса из разодранного птичьими когтями мешка… Черные глаза испанки медленно сузились и обратились в сторону притихшей парочки.

– Это он!!! – выпалили оба хором, вжимаясь в дощатый пол. Не помогло…

Хайден покосился на колышущийся за спиной полог и флегматично пожал плечами – погром несчастной повозки, по всей видимости, пошел по второму кругу. Только действующих лиц прибавилось… Судя по непрекращающейся лавине изощренных испанских ругательств, покаянному карканью и воплям, оповещающим все окрестности о том, что вот сейчас и здесь сгинет в неизвестность и без того обреченное светило вирусологии, методы лечения калечных фениксов у сэра Аркадия были более чем радикальные.