Жизнь и смерть наместника Ритхана - Екатерина Бакулина Страница 31

Только тогда открыла глаза.

Поняла, что Эйден внимательно смотрит на нее.

– Как вы? – спросила тихо.

Он попытался ответить, но сразу не смог, закашлял, приподнявшись на локте, сплюнул кровь, потом еще, шмыгнул носом, попытался кое-как вытереть пальцами кровь под носом и на губах. Удивленно.

– Кажется… хорошо, – сказал немного сипло, кашлянул снова.

Хорошо – вряд ли, но хочется верить, что лучше. По крайней мере, не умрет прямо сейчас. А потом… выиграть время – иногда очень важно.

Краснота на груди немного сошла, и волдыри уже не выглядели так устрашающе.

Тайра чуть сдвинула руку, и он вздрогнул.

– Больно? – спросила она и руку совсем убрала.

Он кивнул.

– Но совсем не так, как было вначале. Намного лучше.

– Хорошо, – согласилась Тайра. – Думаю, какое-то время у вас еще есть.

Он криво ухмыльнулся и сел.

– Спасибо.

– Зачем вы это сделали? – спросила Тайра.

– Что? Стал вас ловить?

– Да.

– А что мне было еще делать? – удивился он. – Пристрелить вас? Дать вам убежать и убить кого-то еще? Вы ведь не понимали, что делаете. Даже не понимали, похоже, кто перед вами. Прирезали бы кого-нибудь на улице.

Вряд ли… но кто знает, чем это закончилось бы.

От смутных воспоминаний становилось не по себе.

Передернуло.

– Но почему так? Вы же понимали, что будет?

– Не успел придумать ничего лучше, – он пожал плечами. Улыбнулся. Принялся застегивать рубашку.

– Я даже не понимаю, как оказалась здесь, – сказала Тайра.

– А ко мне ваша Марис прибежала, сказала, что какой-то мальчишка видел, как вас тащат на кладбище.

– Тащат? Кто?

Он усмехнулся, но как-то неуверенно, качнул головой.

– Я тащу. Видели, как я тащу вас на кладбище. Не знаю, как это объяснять. Давайте, наверно, отвезем вас домой, потом придумаем, как быть дальше. Я сейчас думать не очень способен, в голове звенит… Надо отдохнуть. Но не сидеть же на кладбище.

– Отвезти? Вы можете встать?

Тайра обернулась на гвардейцев, стоящих рядом. Трое из пяти отправились искать свидетелей, двое остались охранять. Но и помогать не спешили.

Сразу Эйден подняться не смог, но от помощи Тайры отказался. Кое-как на колени сначала встал, потом уже поднялся сам. Пошатнулся, едва не упал, но удержался.

– Помогите, – Тайра все же попыталась позвать, но гвардейцы с опаской переминались с ноги на ногу, переглянулись… опасались подходить слишком близко и тем более прикасаться. Проклятие – штука страшная.

– Не надо, – сказал Эйден. – Я сам, все нормально.

Ноги его держали плохо, но все же держали.

Тайра и сама стояла с трудом, от слабости темнело в глазах.

– Вы же верхом, да? – спросила она.

– Да. Главное в седло влезть. А там… поедем потихонечку.

Со стороны все это, пожалуй, выглядело дико и глупо, особенно охрана, которая не решалась подойти. Тайра могла их понять, после всего, что он видели. Обычные люди предпочитают держаться от магии в стороне. И уж тем более от проклятий. Но дико все равно.

И с Эйденом в одном седле потом. Даже сложно сказать почему, просто так вышло. Никто никого не спрашивал, просто Эйден помог забраться ей, потому кое-как влез сам. И ехали они, держась друг за друга.

Она, почти касаясь спиной к его груди, он, через нее, держал поводья, почти обнимая.

Его ровное дыхание почти в ухо – удивительно успокаивало.

И в то же время Тайра понимала, что отголоски того ужаса и той ненависти все еще остались в ней. Улеглись, затихли, пока Эйден рядом, но не исчезли. И тогда – может быть, гвардейцы не зря боятся, может быть есть шанс, что это накатит снова?

– А как это вышло? – спросила она, даже не для того, чтобы узнать, а просто поговорить, от разговоров становилось легче. – Я понимаю, пожалуй, как удалось поднять эту старую ненависть во мне. Ментальная магия помогает вытащить на поверхность то, что скрыто, и усилить. Уводит от реальности. Но как вам удалось вернуть меня назад?

Он тихо хмыкнул.

– Я в этом не эксперт, – сказал тихо, а голос у него такой же спокойный, ровный… в голосе тепло. – Хотя много читал о магии хойне, о феномене выброса… разном, – и чуть кашлянул. – Думаю, все дело именно в ощущении реальности. Пока вы сидели там, на кладбище, одна, вы были в своих воспоминаниях, в своем мире, в который вас погрузили с помощью магии, не здесь, и все реальное перестало существовать или искажалось для вас. А когда я схватил вас – это создало своего рода якорь, и вытянуло вас из той реальности сюда. Не знаю, как это сработало… Вероятно, реальные ощущения стали более значимы. Вы ведь говорили, что лучше ощущаете магию через прикосновения? Может быть, мое проклятие так шарахнуло вас, что помогло очнуться, может что-то еще.

Да, все так…

– Но ведь оно не вернется?

Он усмехнулся, она не видела, скорее почувствовала это.

Потом вздохнул.

– Надеюсь, что нет. Если хотите, госпожа Орах, я могу посидеть сегодня с вами… ну, не знаю, на диванчике где-нибудь у вас в гостиной поспать. Если вдруг что-то накатит снова – зовите.

Он так сказал это, что Тайра поняла, что краснеют и вспыхивают огнем уши. Да ну, что… она ведь совсем не девочка. Да и говорит он исключительно о магии и безопасности, ничего такого.

Вот только сидит она так близко, что чувствует, как сердце его вдруг начинает колотиться быстрее и…

Нет, все это неправильно сейчас.

– Думаю, не стоит, господин Эйден, – как-то изо всех сил хочется уцепиться за формальности, за этикет, что угодно. – Я очень благодарна вам, но, думаю, справлюсь сама.

Или нет?

– Хорошо, – тихо говорит он, и голос как-то едва уловимо меняется, становится ниже. – Что вы помните после того, как мы попрощались утром, и вы пошли к себе?

Только о делах.

Это важно…

Тайра пытается рассказать ему все, что может вспомнить, про человека, про те слова… Все это плывет и ускользает, и сложно выхватить что-то конкретное. Так странно. Эйден слушает, его дыхание становится ровнее… О деле… они будут говорить только о деле, о важном.

И около дома Эйден сполз на землю, помог Тайре, почти поймав ее на руки. Сам чуть не упал, качнулся, все же слабость еще чувствовалась. Довел до крыльца…

Марис кинулась Тайре на шею, вся в слезах, причитая, обнимая…

– Госпожа! Как я рада, госпожа! Я так волновалась! Да вы бледная такая… да я…