Свидетель Мертвых - Сара Монетт Страница 23

Арвене’ан Шелсин была скандалисткой и воровкой, но тратила деньги так быстро, что вместо драгоценностей в ее комоде хранилась стопка квитанций из ломбарда. Ее взбесила новая опера Пел-Тенхиора; она настолько разозлилась, что решила жаловаться маркизу Парджаделю, хотя по опыту знала, что это бесполезно. Может быть, она просто не умела учиться на своих ошибках? Или у нее имелась какая-то веская причина считать, что на этот раз спонсор театра ее выслушает? Но что именно он должен был выслушать? Парджадель уже знал о новой опере. Неужели у нее появилась какая-то информация о Пел-Тенхиоре или коллегах из труппы, которую она надеялась использовать в качестве рычага давления?

Я обдумывал эту идею, пока моя лошадь трусила мимо длинных каменных стен, которыми аристократы Амало ограждали свои имения. Вскоре поместья кончились, и мы очутились среди полей. Время от времени попадались загородные дома. Поля сменились рядами небольших аккуратных домиков, раскрашенных в яркие цвета. Еще немного – и мы въехали в город, где нас ждали муниципальная конюшня и трамвайная остановка. Но озарение так и не посетило меня.

На следующий день в зрительном зале Алой Оперы было гораздо больше народу. На сцене была не одна певица, но множество артистов, которые входили и выходили, обрывали пение, чтобы поспорить с Пел-Тенхиором, стояли у рампы и слушали. Рядом с композитором сидел молодой эльф с измученным лицом и что-то писал в огромной книге. Я заметил нотные линейки.

Пел-Тенхиор улыбнулся, увидев меня, но продолжал спорить с мужчиной-эльфом могучего сложения с низким голосом, напоминавшим далекие раскаты грома. Поскольку я не понимал, о чем шла речь, то принялся наблюдать за другими певцами. На сцене стояли мужчина и женщина, оба эльфы; женщину я узнал, это была То’ино, которой отдали партии мин Шелсин.

Может быть, именно это послужило мотивом для убийства? Ни одна женщина не могла бы с такой силой столкнуть мин Шелсин с причала. Ее воспоминание до сих пор жило в моей памяти, такое же яркое, каким я его увидел в морге, но мужчину можно было нанять или (подумал я, глядя на широкую грудь оперного баса) склонить к преступлению. Однако я не заметил радости на лице молодой женщины. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке. Я планировал поговорить с ней, но она не казалась мне похожей на преступницу, чьи коварные замыслы увенчались успехом.

У мужчины, стоявшего рядом с ней на сцене,– вероятно, тенора,– было лицо с «правильными» эльфийскими чертами, как выразилась бы моя бабушка из рода Келехада. Высокий, стройный, он двигался грациозно. Большинство оперных певцов выступали в париках, но у этого мужчины были длинные, густые, блестящие белые волосы. Наверное, он тратил по нескольку часов на сооружение замысловатой придворной прически. Не то чтобы это имело значение для оперы о фабричных рабочих. Интересно, подумал я, раздражает ли его сюжет так же, как раздражал мин Шелсин.

Наконец, Пел-Тенхиор сказал:

–Тура, мы можем спорить хоть целый день, но на этот раз я вам не уступлю. Моя фраза остается.– Он повернулся ко мне и произнес, используя множественное число, словно не сомневался, что вся труппа горит желанием схватить убийцу мин Шелсин:

–Отала, добрый день! Чем мы можем вам помочь?

–Мне нужно поговорить с артистами, исполняющими ведущие партии,– ответил я,– со всеми присутствующими.

–Это что еще такое?– недовольно проворчал Тура – я вспомнил его фамилию, Олора.– Кто это?

–Это Свидетель Мертвых,– пояснил Пел-Тенхиор.– Он расследует убийство Арвене’ан.

Мер Олор стал похож на карпа, вытащенного из воды, и больше не произнес ни слова.

–Хорошо,– обратился ко мне Пел-Тенхиор,– но сначала вы должны пойти со мной и познакомиться с барышней, которая расскажет вам очень интересную историю.

Мы углубились в лабиринт коридоров Оперы, но шли другим путем, не таким, как в прошлый раз с меррем Мейтано. Наконец, мы подошли к двойным дверям, на которых изящной вязью было выведено «Костюмерная».

–Я хотел понять, как она ухитрилась вынести из театра столько одежды,– объяснил Пел-Тенхиор,– и начал расспрашивать. И нашел мин Леверин.

Костюмерная ошеломила меня: здесь было в десятки раз больше одежды, чем в кладовке мин Шелсин. На многочисленных вешалках были развешаны замысловатые костюмы из шелка, парчи и бархата, отделанные кружевом, жемчугами, горностаем и золотой нитью. У меня зарябило в глазах. Пел-Тенхиор ухмыльнулся, заметив выражение моего лица, и сказал:

–К этому привыкаешь. Со временем. Но к делу. Это мин Леверин.

В жилах женщины текла кровь гоблинов – у нее была светло-серая кожа и алые, как рубины, раскосые глаза. Она выглядела расстроенной.

–Мер Пел-Тенхиор!– воскликнула она, вскочив со стула и выпустив из рук тяжелую парчовую юбку, которую как раз подшивала.– Я не…

–Лало, я же говорил вам,– сказал Пел-Тенхиор,– у вас не будет никаких неприятностей. Я сержусь только на Арвене’ан.

–Но…– пробормотала девушка. Я заметил, что она недавно плакала.

–Перестаньте,– перебил ее Пел-Тенхиор.– Это отала Келехар, Свидетель Мертвых, который занимается делом Арвене’ан. Повторите ему то, что вы рассказали мне.

Она испуганно взглянула на меня. Я сказал:

–Я ищу лишь истину, мин Леверин.

Мне не показалось, что эти слова утешили ее, но она села на стул, подобрала упавшую юбку и надежно закрепила иглу рядом с последним стежком. Потом заговорила:

–Я служу в костюмерной Оперы пять лет. Прошу вас, мер Пел-Тенхиор, я не знаю, что буду делать, если…

–Лало,– повторил Пел-Тенхиор,– я не собираюсь вас увольнять. Меррем Адалхарад сказала мне, что вы незаменимы.

Кровь прихлынула к ее щекам, но слова режиссера, казалось, успокоили ее, потому что она посмотрела на меня и сказала:

–Мин Шелсин застала меня с одной из модисток.

Я почувствовал, что у меня опустились уши; оставалось лишь надеяться, что режиссер и девушка приняли это за признак удивления.

–И что она сделала?– спросил я. К счастью, мне удалось произнести эти слова спокойным тоном.

Румянец мин Леверин стал еще гуще, но она ответила:

–Она предложила мне сделку. Мин Шелсин никому не рассказывает обо мне, а я молчу о том, что она забирает сценические костюмы домой.

–Вы догадывались, что она не собиралась их возвращать?

–Да,– с несчастным видом пробормотала мин Леверин.– Но я не знала, что делать. Я не хотела, чтобы у Д… у моей подруги были неприятности, и я не могла позволить себе…

–Я понимаю,– перебил я.– Давно это началось?

–Два года назад,– сказала она.

–А что вы собирались делать в случае, если бы кто-то заметил пропажу?– спросил Пел-Тенхиор.– Вы должны были понимать, что это рано или поздно произойдет.