Мой сияющий тиран - Катерина Снежная Страница 22

Так жутко, что становилось не по себе всякий раз. Впервые он, перенапряженный от случившегося, велел: – Закрой глаза.

Подчинилась. И в следующую секунду его запястья легли на мои пальцы, а губами я коснулась его лба.

Бубенчик звякнул…

Воспоминания были разными. Он родился на Земле, но не такой, как сейчас. Материки не были похожи на наши очертаниями. Затем он совершил переход на Транспрану. Другое измерение, похожее на наше, но иное. На Транспране нет фауны и уникальная флора. Мир от этого казался искусственным. Но по мере развития его арктиками, он все больше походил на прекрасный рай, полнящийся гармоничных пропорции и совершенных элементов. Гармония ценилась бессметными превыше всего. В его воспоминаниях было много других арктиков, и самое главное – среди них были женщины и дети.

Очевидно, что ему не нравилось показывать личное. Эти воспоминания с его стороны случались редко. Интересные моменты, но первое воспоминание не давало покоя. Я часто думала о тех детях, что разбились в пропасти.

Велигор бывал в отъезде. С собой он всегда брал Лею и еще несколько девушек. Лея выполняла его приказы беспрекословно, называла хозяином. Я же вообще никак не называла. Выбирая такое обращение, чтобы ни имени, ни обращения были не нужны.

Другие таухуа ко мне не подходили. По дворцу и так гуляло напряжение, а когда он привез девушку и поселил в своей комнате, так и вообще загудело от запредельного накала. Часть прислуги на меня смотрели, как на новую фаворитку. Часть как на уже смердящий труп и практически не обращали внимания.

Я же гадала, что ответил Велигор на вопрос о Вечности. Зачем ему эти странные покрытия? Я не пускала его внутрь, не открывалась перед ним. И он не совершил ни одной попытки покрыть силой. Так что между нами сформировались отношения, чем-то похожие на деловые. Ты мне, я тебе. Казалось, он смирился с положением дел. Я тоже. Но ведь это только казалось. На проверку мои сроки времени поджимали. Билет, лежавший в ячейке, истекал по годности через два месяца, и я снова задумала побег.

Он

То воспоминание он берег для самого важного дня. Он никогда ни с кем им не делился. Слишком оно личное, слишком болезненное. Он очень надеялся, что оно поможет.

Велигор запомнил Тейю рыжеволосой, смешливой и в тоже время серьезной. Она не сразу ответила взаимностью. Когда это случилось, наступили самые счастливые времена на его памяти.

Ее Ци текла в него мягким холодом, с неспешностью темной энергией голодной самки, разогреть которую и умерить ее аппетит было крайне сложно. Он никак не мог насладиться до конца ни психологически, ни физически. Тейя не кончалась. Пассивная, обволакивающе тягучая, она охлаждала нежностью его жесткую напористость. Каждый миг, проведенный с ней, заставлял жалеть Велигора, что дела оставляют им, так мало времени.

Последний раз он ее видел перед заседанием Совета старейшин. Ситуация на Транспране с каждым днем становилась критичнее и требовалось немедленно решить вопрос выживания. Он помнил, как тогда сорвался:

– Осталось всего несколько месяцев. Я вас предупреждал. Менять баланс Ци на планете – самоубийство. Это приведет нас всех к гибели.

В тот день он стоял перед шестью старейшинами, возраст которых был намного древнее его самого. Пять стариков и одна старуха.

– Иньская Ци была истощена. Что нам оставалось делать, Гор?

Дуй Джен, самый старый из них, гладил белую бороду. Смотрел на него пустыми глазами. Велигор смотрел на них в ответ и не понимал, когда эти бессмертные устали существовать. Ведь коллапс Ци приведет к полному вымираю всего живого на Транспране.

– Вернуться к началу, – прорычал он. – Как это делали наши предки! На Земле источник Ци нетронут. Мы переждем там, пока не баланс восстановится силами Природы.

– Ты что, серьезно предлагаешь эвакуировать всю планету и вернуться в отсталый мир без дополнительных измерений? – старейшина Чжэнь Мао смотрела на него, искренне не понимая.

– Нет, все кто родился здесь, мертвы. Инь в этом измерении повержен. Мне нужен доступ к Порталу, я обеспечу выживание нашей расы. Надежда еще есть, я видел старые источники, и знаю, что переход и возвращение возможно.

Раздался грохот неимоверной силы, и в зал ворвались два десятка вооруженных воинов. После короткой перестрелки из дыма вышел генерал Гуй Ли.

– Этот совет только что был распущен, – заявил он непреклонным зычным голосом.

– И кто же тебе позволит? – старушечий голос Мао поднялся до визгливых тонов.

– Я сам себе позволю, – пробасил он и, выставив вперед ладонь, потянул на себя ее жизненную энергию.

Та заверещала, повизгивая, и тут же поникла.

– Остальные пойдут под суд и будут казнены.

Велигор рванулся к нему.

– Что ты творишь, Ли? Ради нашей дружбы, остановись!

Тот притормозил, обернулся.

– Делаю то, что могу. Эти бессмертные своими решениями превратили наш мир в руины.

– Если ты одержишь победу, тебе некого будет возглавлять!

– Присоединяйся! Помоги мне спасти наших женщин. Мы начнем заново. Мы уничтожим слабый Инь, который привел к этому.

Велигор посмотрел на руку генерала, что опустилась на его плечо.

– А кто будет решать, кому жить, а кому умирать. Ты? Я?

– Мы заново проведем отбор. Отсечем лишний Ян и переформируем баланс планеты!

– Ты уничтожаешь собственный народ. Тех, кому ты должен служить!

Гуй Ли поморщился и, посмотрев на пришедших с ним солдат, отвернулся.

– Уведите его.

Его тут же обездвижили. Повергли.

Спустя несколько недель к нему в камеру привели Ниршана. Он был весь в кровоподтеках. Ослабевший. Его тело переставало быть гибким, приходя в болезненное перенапряжение. Мышцы разваливались, становясь деревянными, а затем их схватывал паралич.

– Как ты? – он помог ему подняться и дотащил до лежака.

– Люди Гуй Ли повсюду. Они хватают женщин и детей, стариков. Забирают Ци, – сообщил он, открывая небольшую капсульную шкатулку, принимая лекарство. – Кругом погромы. Никому сейчас нет дела до таких, как мы.

– А Тейя?

– Ее схватили.

Велигор отшатнулся, закрыл глаза.

Его Тейя. Его холодная вьяна.

– Если она заявит тебя парой, вам предоставят выбор жизни и смерти. Тогда каждый из вас будет тянуть одну судьбу. Случай определит, кому жить, а кому умирать.

Жестоко и совершенно безнравственно. На Транспране гибли бессмертные. Все, у кого ослаблен Инь. Гуй Ли было без разницы, как получать желаемое. Все сойдет, лишь бы вернуться на круги своя. Но какой ценой?

– Раньше мы так судили убийц, теперь судят нас, – казалось, Велигор окаменел, превратившись в глыбу, способную крушить все вокруг.