Князь Владимир - Юрий Никитин Страница 21

Корабли, подгоняемые ветром, споро бежали к днепровскомуберегу. Белые стены Киева еще только выдвинулись из-за края, когда на причалеуже начали появляться люди.

Добрыня, стоя на носу корабля, сказал с восхищением:

– Какая сорока им донесла?..

– Раньше нас вышли купцы новгородские, – бросилВолчий Хвост. – А они поперли напрямик.

Добрыне почудился упрек, нахмурился:

– Им нечего терять.

– А товары?

– Что товары…

Берег быстро вырастал, народ что-то орал, швырял в воздухшапки. Волны били в борта тяжелые, совсем не те почти воздушные лазурные волныцарьградского моря, что несли их как перышко. Корабль шел тяжело, не скользилпо верхушкам волн, а вспахивал реку, словно бы проламывался через заборы волн,силой пробивал путь к причалу.

Кормчий довольно скалил зубы. На самом краю причала емумахала косынкой статная полногрудая женщина. За ее юбку держались двое малыхдетей. У него в каждом порту по жене, а то и по две, и чем больше заводил жен,тем чаще приходилось уходить в море, чтобы заработать на всех. Да и детиплодятся, как головастики.

С корабля метнули канаты, на причале подхватили, подтянули,привязали, наложили мостки, и вот Добрыня величаво ступил на родную землю.Поклонился земным поклоном, а Волчий Хвост даже встал на колени и поцеловалземлю.

Расталкивая толпу, на причал пробился Сфенел. Обнял Добрыню,почти такой же огромный и тяжелый, отстранил на вытянутые руки, всматриваясь взагорелое лицо:

– Зрю, доволен… Все удалось?

Добрыня улыбнулся:

– Про то княгиня должна узнать первой.

Брови Сфенела сдвинулись к переносице. В глазах мелькнулпредостерегающий огонек.

– Ежели на то пошло, то первым должен узнать Святослав.Но князь сейчас в походе…

– Как же ты остался? – удивился Добрыня.

Брови Сфенела уже не сдвинулись, а сшиблись на переносице.

– На то воля Святослава. Он там, а я блюду его интересыздесь. Все еще непонятно?

– Понятно, – ответил Добрыня, он чуть побледнел,голос стал почтительнее. – Сфенел, я расскажу тебе по дороге.

С корабля добровольные помощники таскали сундуки, ларцы,мешки, тюки дорогой ткани. Волчий Хвост остался руководить, Добрыня ушел соСфенелом. Владимир отнес на берег тюк с паволокой, как вдруг его схватила заплечо грубая рука.

– Ты чего меня толкнул?

Перед ним стоял Варяжко, отрок самого Святослава, другЯрополка, сына великого князя. Он был не простым другом княжича, а закадычным,что означало друга задушевного, ибо у русов бессмертная душа живет за кадыком,и от них к славянам уже начали переходить слова «схватить за душу» или«задушить», когда хватали за горло. А Варяжко был русичем, сыном настоящегоруса и славянки из племени вятичей. Он был на полголовы выше Владимира, шире вплечах и тяжелее.

– Я нечаянно, – сказал Владимир, он дышал тяжело,тюк едва не переломил его надвое.

– За нечаянно бьют отчаянно! – захохотал Варяжко.

Его кулак без размаха ударил в лицо. Боль ожгла губы, онощутил во рту соленое. Не успел сжать кулаки, как Варяжко со смехом ударилсбоку в голову.

Земля и небо поменялись трижды местами. Он приподнялся надрожащих руках, увидел приближающийся конец сапога. Откатился, вскочил на ноги,но снова кулак с ленивой небрежностью ударил по губам.

– Ну, – голос Варяжко был злой инасмешливый, – мне рассказывали, что ты прямо герой! Упражняешься с мечом,на конях скачешь… Покажи, на что ты годен!

Он стоял перед ним уверенный и насмешливый. Кулаки сжал, ноне нападал, давал время прийти в себя. На них оглядывались, двое-трое дажеостановились посмотреть на драку подростков. Другие шли мимо: драки – делопривычное, а корабли из Царьграда всегда праздник.

Владимир стиснул кулаки и бросился на обидчика. Напасть нарусича – преступление, но тот сам вызвал его на драку. Значит, дозволено. И онв злости и жажде размазать врага по земле все же вспомнил то, чему учили егоСувор и Добрыня.

Варяжко пропустил два сильных удара в лицо, едва удержалсяна ногах. Глаза его расширились от удивления. Он умело уклонился, выбросил самкулак навстречу. Владимир ощутил удар так, как будто в него попала глыба избаллисты. Преодолевая боль, он умело закрывался локтями, подныривал, доставалкулаками противника, но пальцы всякий раз натыкались тоже в искуснопоставленную защиту из рук, локтей, предплечий, а кулаки Варяжко все жепрорывали его защиту, били больно.

Разбитые губы кровоточили, затем кровь потекла из разбитойброви, заливала глаз. Он торопливо смахивал ее, стараясь увернуться от жестокихкулаков. Услышал чей-то предостерегающий голос:

– Эй, отроки!.. Драка-то небось до первой крови?

И голос ненавистного Варяжко:

– Нет!

– А как же?

– Пока один стоит на ногах!

Владимир из последних сил бросился на врага. Он виделторжествующую ухмылку. Румяное лицо Варяжко оставалось целым, только накостяшках пальцев появились ссадины. Он почти не запыхался, теснил умело.Владимир обреченно понял, что Варяжко – не княжичи, что любят поспать и поесть.Этот сам явно упражняется до темных мух в глазах. А так как черной работы унего нет, то может упражняться все дни…

Сильный удар в голову потряс. Перед глазами вспыхнули искры,будто в догорающий костер швырнули камень, ноги подломились. Но еще до того какупал, сильный завершающий удар пришелся снизу в челюсть и буквально поднял егона воздух.

Тьма наступила раньше, чем он ударился оземь.