Отражение. Зеркало отчаяния - Галина Гончарова Страница 15

Как же! Такую красотку и до такого довел…

Но имелась разница между работой и удовольствием и для леди Френсис.

С принцем она многое делала по обязанности, а вот сейчас… и томный взгляд, и низкий чувственный голос, от которого и боевые кони встали бы на дыбы, все было от души.

– Мой господин…

Мужчина, у которого на плече покоилась головка леди, погладил ее по длинным каштановым волосам, намотал их на кулак – и впился в податливый жадный рот, в манящие алые губы…

Таково уж было свойство Френсис – пробуждать в мужчине зверя. И зверь этот требовал насыщения.

Спустя примерно час леди опять вытянулась рядом с любовником, спокойная и довольная. Теперь настало время поговорить.

Мужчины ведь устроены иначе, им отдых нужен…

– Ты была у принца?

– Да, мой господин. Найджел недоволен. Ему кажется, что его лишают заслуженного – власти и прав. Он хочет трон, хочет стать королем… это его просто изнутри сжирает. Вы бы видели, как его корежило от слова «принц». В мечтах он уже давно правит Аллодией.

Мужчина только хмыкнул.

– Правит он… направит такой, если его не направить.

– И куда вы хотите направить его, мой господин?

Мужчина покосился на женщину.

Редкое сочетание. Красота, ненасытность и ум. Невеликий, но большого ему и не надо.

– Его величество решил женить Найджела.

– Да? На ком же?

Новость эта была потрясающей. При дворе еще не ходили слухи и сплетни, никто ничего не знал…

– С Саларином родниться нельзя, королева была оттуда. Остается Элар. У них как раз есть девица подходящего возраста…

– Неужели Дилера?

– Ее высочество Дилера, не забывайся…

Леди Френсис состроила покаянную рожицу.

– Мой господин, я бываю такой непочтительной. Такой рассеянной… угодно ли будет вам наказать меня за это прегрешение?

Глаза мужчины сверкнули жадными огоньками, но свои силы он оценивал верно, а потому не стал торопиться. Просто сжал в кулаке гриву волос, намеренно причиняя легкую боль, и удовлетворенно пронаблюдал, как туманятся глаза леди Френсис. Не от боли – от желания.

– Чуть позднее.

– Да, мой господин.

– Именно Дилера. Предварительный договор с Ринием Эларским уже заключен, есть наметки по переговорам с Саларином. Если все пройдет удачно, Степь падет к ногам тройственного союза.

– Вот как…

Леди Френсис была действительно неглупа.

С Саларином – родство. Правящий сейчас король – брат ее величества Лиданетты, которая безвременно почила во время эпидемии оспы. С Эларом будет родство. А дальше…

Каждое государство сильно своим.

Аллодия богата лесами, горами, у них почти нет конницы, но сильная пехота. В Эларе, напротив, конь стоит больше, чем женщина. За убийство или вред, причиненный коню, тебя могут просто повесить. А Саларин – это купцы. Война же – расходы, расходы и еще раз расходы. И взять-то с той Степи нечего, кроме коней, территорий и рабов. Но чтобы все это начало приносить прибыль, еще требуется столько вложить… подумать страшно.

Это понимает любой разумный человек.

– Что я должна сделать, мой господин?

– Мне пока невыгоден этот союз. Пока…

– Я понимаю…

Френсис действительно понимала. Если договор будет заключаться от имени его величества Остеона или Найджела, те могут призвать союзников на помощь. Во время войны любое покушение на королевскую власть – бунт. Карается смертью на месте – если повезет. Если нет – ты будешь молить о смерти.

А вот если на трон садится новый король, если он, своей волей, заключает этот союз, если начинается война, которая позволяет отправить на поле боя самых недовольных и решительно прополоть остальных…

Это уже совсем другой расклад. Но показывать, что она это понимает, – нельзя. Наоборот…

– Поэтому ты будешь постепенно вкладывать в голову Найджелу простые мысли. Первая – отец его не понимает. Он так всю жизнь и пробегает перед отцом на задних лапках, если не решится сбросить ярмо. Можешь ты влюбить этого индюка в себя?

Френсис пожала плечами.

У Найджела в сердце уже была одна любовь – к нему самому. Вряд ли там еще поместится…

Увы, ее величество Лиданетта была хрупкого телосложения. Роды дались ей очень сложно, она долго приходила в себя и с рук не спускала сына. Второй раз у нее был выкидыш. И третий. Потом родился мертвый ребенок…

Все это заставляло ее обожать живого малыша, тискать, уделять ему все время и внимание…

Найджел вырос в твердой уверенности, что солнце светит миру по его приказу. И только для него. Убедить такого эгоиста в своей любви несложно, он и так в ней не сомневается. Это же ОН, и Он снизошел до тебя. Чего тебе еще надо для счастья?

А вот заставить его полюбить?

Это задача для незаурядной женщины. Впрочем, Френсис считала себя именно таковой.

– Я попробую, но не ручаюсь за успех.

– О, я верю, что у тебя все получится, дорогая. Влюби его в себя и внушай мысль, что от отца можно избавиться и иначе. Не убийством…

– К примеру, мой господин?

– Есть некоторые отвары… Если пить их достаточно долго, человек становится безумен. Ему чудятся голоса, появляются видения… безумие его будет очевидно. А безумный король не может править государством. Его надо запереть и вручить регентство и корону его сыну.

Леди Френсис кивнула.

– Это вторая мысль?

– Да. И третья – его не уважают. Его унижают, заставляя жениться на Дилере Эларской. Отец женился по любви, а для сына он счастья не желает, оскорбляет и третирует наследника, низводя его чуть ли не до уровня ребенка…

Леди кивнула.

– Я сделаю, мой господин. Но не случится ли так, что Найджел просто оскорбит эларцев? Смертельно оскорбит?

– И пусть. – Господин довольно улыбнулся. – Поверь, найдется и кому утешить принцессу, и кому спасти репутацию страны в глазах соседнего государства…

Леди Френсис подумала и кивнула.

Что уж она поняла – осталось в хорошенькой головке леди, но вслух прозвучало:

– Мой господин… вы имеете в виду себя?

– Это тебя не касается.

Из зеленых глаз покатились бриллиантовые слезинки.

– Мой господин, только не говорите, что вы готовы променять меня – на эту чалую лошадь!

Мужчина хохотнул. Леди Френсис, безжалостная, как и все красивые женщины по отношению к соперницам, попала в точку. Именно чалая и именно лошадь. Лучше бы Дилеру не описал никто.