Повелитель времени - Дмитрий Леший Страница 15

Черненко Геннадий Михайлович, с важностью расфуфыренного павлина, неторопливо вышагивал по гладкому паркету третьего корпуса медицинского института города Сталегорска, имени Куницына. Холл кафедры хирургии, в которой он, к слову, числился заведующим, был абсолютно пуст. Оно и немудрено – рабочий день давно закончен, все работники данного заведения, покинули сию колыбель российской медицины. Лишь остатки студентов-должников, неторопливо покидали стены института, следуя от немногочисленных «ровных», со стороны учеников, преподавателей задержавшихся на своих рабочих местах, дабы не плодить кучу задолженностей к концу учебного года. Геннадий не понимал таких людей, от слова совсем. Ведь так весело, заставить «хвостатого» биться в истерике, пытаясь получить заветный трояк. Его чувство собственной важности и исключительности, просто зашкаливало от осознания того факта, что ему, чуть ли не в рот смотрит куча народа, мечтая только о том, чтобы в их зачетках появился небрежный росчерк его подписи. На сегодня все дела закончены, лекции тоже все завершены, хотя признаться на них Геннадий себя не особо утруждал, просто давая параграфы для самостоятельного изучения. Сейчас он направлялся в кабинет своего давнего друга, Севастьянова Александра Александровича, старого знакомого преподавателя физики, такого же засранца, как и он сам. Пятничный вечер обещал быть интересным, сначала они наведаются в свой любимый бар, дабы «накидаться» там до состояния зеленых соплей, после чего, скорее всего, осчастливят своим присутствием одну из нескольких саун, находящихся неподалеку от бара. В которую, на честно вытянутые непосильным трудом из зачеток студентов деньги, закажут себе пару, а может и тройку молоденьких, смазливых девочек. От предвкушения грядущих развлечений, его ладони мгновенно вспотели, в глазах появился блеск. Стук каблуков его лакированных туфель из крокодиловой кожи о деревянный пол, заметно участился. Дверь кабинета Сан Саныча, была не заперта. Старый физик, буквально носом уткнулся в кучу контрольных и курсовых работ своих учеников. Он даже не заметил, как вошёл Геннадий, не отвлекся ни на секунду, продолжая черкать что-то, своей знаменитой красной, жирной ручкой, в очередной работе.

– Саныч, ты чего, решил заночевать здесь? – физик от неожиданности, аж подпрыгнул на стуле, впрочем, он давно привык к своеобразным шуткам своего давнего знакомого.

– Как минимум до позднего вечера застрял, тут целый поток проверять.

– Дык это, отправляй всех на доработку и дело с концом, я всегда так делаю.

– Вроде как и неудобно, как-то.

– Да брось, тут восемьдесят процентов заказанных работ, спроси, хрен кто ответит, что вообще там написано, заворачивай и не парься, там водка стынет, а он расселся тут.

Физик медленно облизал губы и сглотнул тягучую слюну, рука, казалось, сама вычерчивала на титульных листах многочисленных работ незамысловатую фразу: «Работа над ошибками». Спустя десять минут с нудным монотонным делом было покончено, вечер начинал набирать обороты. Саныч, поднявшись со стула, направился к вешалке за своим пиджаком, хоть апрель выдался довольно жарким, но в его возрасте ходить раздетым, мягко говоря, не на пользу. Сзади послышался шорох и звук упавшей на пол кипы контрольных работ.

– Ну, ты там слепой что ли?

Гневно прорычал преподаватель, резко разворачиваясь в сторону друга, собираясь развить успех и продолжить свою тираду какой-нибудь эдакой, матерной конструкцией. Но в последний момент, слова застряли в горле, на его рабочем столе стоял маленький человечек, примерно сантиметров пятидесяти высотой, в бордовом кафтане, ярко-красных шароварах и такого же цвета колпаке на голове, конец которого венчал медный колокольчик. Лицо незваного гостя, не выражало абсолютно никаких эмоций, стеклянным взглядом уставившись в сторону Генадия. Тот в свою очередь, был ошеломлён произошедшим, не меньше чем Сан Саныч и сейчас судорожно глотал воздух, пытаясь, изобразить подобие связной речи: «Ты видел… я… он… это… пуффф… и здесь».

Коротышка на столе скривился словно, смотрел не на человека, а на какую-нибудь, скажем, коровью лепешку, после чего, его покрытое белой бородкой лицо, расплылось в хищной улыбке. Явив на свет божий, жёлтые, кривые зубы, понатыканные во рту, через пень колоду. Правой рукой мини человек снял свой колпак и левой выудил из его недр огромный, ржавый и на вид тупой кухонный нож. Не прошло и секунды, как коротышка с умопомрачительной скоростью, выстрелил своим телом в сторону Геннадия. Единственное, на что тому хватило реакции, это выставить руку в сторону надвигающейся угрозы, словно она могла чем-то помочь. Взмах кухонного ножа и четыре отрезанных пальца упали на пол, раскатившись по всему небольшому кабинету. Из обрубков забили фонтанчики крови. Раненный преподаватель, ещё мгновение смотрел на свою покалеченную руку, словно не веря в происходящее, а потом видимо пришла боль и осознание общей картины происшествия. Он издал сдавленный полу-крик-полу-хрип, но сделать так ничего и не смог. Маленький белобородый человек, с поразительной скоростью, метался по телу Генадия, то и дело, полосуя его своим оружием и высекая целые фонтаны крови. Рот его жертвы зашелся в судороге, не в силах выдавить ни звука связной речи, кроме тупого блеяния. Глаза, до предела вылезли из орбит, казалось ещё чуть-чуть и они упадут ему под ноги. Первое время, он пытался отцепить от себя, оказавшегося таким опасным коротышку, но каждый раз его руки натыкались на жёсткий отпор. Кухонный нож мелькал со скоростью пропеллера, стремительно превращая руки в кровоточащие куски, неровно нарезанного мяса. Вскоре, обе искалеченные культи повисли плетями. Геннадий не оставлял попыток стряхнуть с себя мелкого проходимца, носясь по кабинету из стороны в сторону и трясясь как в эпилептическом припадке, раз за разом, получая страшные раны по всему телу. Сан Саныч до сих пор не верил, что это происходит с ним, здесь, сейчас. Тело отказывалось двигаться или хоть как-то реагировать на подаваемые мозгом команды, единственное, что он смог сделать, это издать пронзительный визг, похожий на крик первокурсницы, почувствовавшей у себя под юбкой, руку престарелого препода. Тем временем, то, что осталось от его друга, все ещё находилось на ногах. Один глаз вытек, лицо порублено в фарш, из широких прорех щек выглядывали белоснежные зубы вставной челюсти, обе руки отрублены по локоть, грудь вся исполосована глубокими порезами, напоминающими какой-то дьявольский узор. А коротышка, тем временем, продолжал свое чёрное дело, вновь и вновь вонзая ржавый тесак в изрезанное тело заведующего кафедрой, перемещаясь по его телу со скоростью дикой кошки. Отчего колокольчик на его колпаке, издавал задорное «Динь-Дилинь». В какой-то момент, Геннадий запнулся за стул и со звуком шлепка мокрой тряпки об пол, упал. Коротышка оказался на его груди, чем не преминул воспользоваться и всадить нож в тело преподавателя ещё около десятка раз, с каждым ударом вонзая клинок в плоть, по самую рукоять. Первое что увидели прибежавшие на крик люди, это небольшой кабинет, от потолка до пола залитый кровью и с разбросанными на полу фрагментами человеческого тела. Недалеко от стола физика лежало нечто похожее на свежую говяжью вырезку, истекающую красной жижей. А в углу кабинета, там где находилась вешалка для верхней одежды, сидел и сам владелец кабинета. Разум его окончательно покинул, глаза метались из стороны в сторону, по подбородку тянулась тонкая струйка слюны. Он то и дело заходился приступами жутковатого хохота, а под ним растекалась зловонная жёлтая лужа.