Шагренья. Из рода Чёрных Королев - Катерина Полянская Страница 14

Никто меня не встречал, вокруг вообще не было ни души. Дом стоял запертый, не оставили ни одного слуги, чтобы присматривать за ним. Только у Аши были ключи, и она иногда забиралась сюда.

Подышав немного на озябшие ладони, я мазнула взглядом по серому от пыли зеркалу и отправилась искать сестру. Камины несколько лет не растапливали, поэтому в красивом особняке в центре Паутины, казалось, навсегда поселились холод и сырость.

Где могла быть сестра, я приблизительно знала.

Комната Герда, его художественная мастерская…

Аши нашлась в галерее, примыкающей к мастерской. Она сидела прямо на холодном полу, светлая юбка была вся в пятнах от пыли. Сестренка неотрывно смотрела на высвобожденную из чехла картину. Ночь, серебряный лунный свет, дворец вдалеке и на фоне всего этого крупным планом Герд и она сама. Художник свое ремесло знал, полотно было прекрасно. Оно светилось, будто луна внутри была настоящая. Казалось, дотронешься — и утянет, поглотит. Впрочем, все это было лишь игрой теней и особой паучьей восприимчивости.

Меня Ашиса заметила, только когда я подошла вплотную и тронула ее за плечо.

Обернулась. Улыбнулась по-детски светло и одновременно как-то болезненно.

Как говорить с ней в такие моменты, я не знала. Но мне повезло, она первая прервала молчание:

— Прости, что ушла, никому не сказав. — Новая улыбка была просто виноватой. Как у ребенка, который опасается наказания. — Мне так хотелось ему рассказать, что ты скоро выходишь замуж и что твой жених тоже белый паук. Но знаешь… кажется, он меня не услышал.

Сердце ожившим камнем болезненно пульсировало в груди. Бедная моя сестричка…

Заставив себя улыбнуться, я посмотрела в насупившееся лицо Аши.

— Пойдем домой, ладно? Там родители беспокоятся, а я опаздываю на примерку.

— Свадебного платья? — Ее оживленность выглядела неестественной.

— Угу.

К настроению больше подошло бы слово «саван». Роскошный такой, черный, пышный и с очень узким корсетом. Я видела эскиз.

— А разрешишь мне посмотреть?! — Тонкая ручка сестры невесомо вцепилась в мою руку.

— Если тебе хочется.

Я набросила чехол на картину, обняла Аши за плечи, и мы пошли к выходу.

К портнихе опоздали на целых два часа, но она не посмела выказать недовольства.

— Мои поздравления, ваше высочество. — Она светилась точно жемчужина. — Пусть все пройдет, как надо. Клянусь, я сделаю вас красивейшей невестой всех подземных королевств!

Если отбросить ненадолго знания о том, зачем все это нужно, в целом план был симпатичный.

Интуитивно пробежав взглядом по мастерской в поисках места, где можно было бы спрятаться, и не найдя такового, я вверила себя цепким лапкам придворной портнихи Кажетты и ее несомненному таланту. Аши и Лали, которые вошли вслед за мной, тихонько прикрыли дверь. Их будто и не заметил никто.

Эта худенькая женщина с замысловатой прической и начавшими появляться на лице морщинами, бесспорно, знала свое дело. Поглядеть хотя бы на ее собственное платье. Оно сочетало в себе бордовый, розовый, сиреневый и лиловый цвета, состояло из невероятно узкого корсета, асимметричного ворота и асимметричных же юбок, которые слева были пышными, как у бального платья, а справа оставляли открытой ногу до самого верха бедра. И при всем этом наряд Кажетты не казался броским. У пауков весьма своеобразные понятия о приличиях, и ей странным образом удалось удержаться на грани.

Встретив нас у входа своих владений, Кажетта провела высокородных посетительниц через несколько рабочих помещений в королевскую примерочную. Я бывала здесь неоднократно, но все равно с интересом глазела по сторонам. Манекены, полуготовые наряды, ткани, ножницы, иголки и булавки в невероятном количестве — и все это стояло, лежало, висело и просто валялось в самых неожиданных местах. Пухленькие швеи-полукровки, но смесь кого с кем, я затруднялась определить, занимались своим делом, но при нашем появлении вскочили и раскланялись. Две вейлы средних лет, но все еще красивые и притягательные, тихо скучали в одной из общих примерочных, шептались о чем-то своем и вяло листали модный журнал. На нас они реагировали столь же бурно, как и работницы Кажетты.

А в дальнем, запрятанном от посторонних глаз помещении рождались ткани. Оттуда слышался слабый треск и жужжание. Крошечные блестящие жучки и паучки выплетали особые паутины и нити. И равного их творениям не было ни под землей, ни на ее поверхности. Так говорили, во всяком случае. За пределами Паутины действовало несколько мануфактур, доходы от которых составляли почти половину казны Шанаси, но Кажетта как-то умудрилась завести собственных крошечных мастеров. Не просто завести, но подчинить, заставить себе служить.

Оглядевшись, я вслед за портнихой шагнула в комнату, предназначенную специально для приема правящей и членов ее семьи, и решила на всякий случай предупредить:

— Госпожа Кажетта, я хотела бы чего-то более скромного и традиционного, — и на всякий случай еще уточнила, а то мало ли какие там у нее традиции: — В общепринятом смысле.

Аши и Лали просочились следом за нами и устроились на небольшом диванчике у входа.

Паучиха понимающе улыбнулась.

— Так и быть, не будем никого шокировать, — согласилась она, но ее глаза азартно заблестели.

Процесс снятия мерок получился весьма специфический. В первую очередь она вытряхнула меня из платья. Кожу неприятно кольнул холодок. Камин в мастерской не горел, и единственным источником тепла служил маленький пушистый коврик под ногами. Но проку от него было немного.

Еще я жутко смутилась, хотя среди присутствующих отмечались исключительно дамы.

Но все это показалось сущей мелочью в сравнении с тем, что произошло потом. Паучки! Те самые, что создавали дивную ткань в своем потаенном помещении. Кажетта щелкнула пальцами, и они метнулись ко мне.

Для этой цели в стене существовала специальная щель.

Кожу просто-таки опалило холодом.

Однако закричала я не от этого. По мне ползают! И пусть это лишь крошечные слуги, без магии и человеческого облика, все равно было неожиданно и неприятно. Хорошо закончилось быстро, иначе парочку я бы точно прихлопнула. Уф-ф-ф, сколько, оказывается, искушений поджидает маленькую и беззащитную меня на пути к взрослению!

Представила эту «маленькую и беззащитную», которая, превратившись, заняла бы почти все пространство мастерской, фыркнула и трястись почти перестала.

Подумаешь! Но в душе-то я именно такая — хрупкая, ранимая, красивая и ласковая!

Интересно, в нашей жестокой реальности это когда-нибудь кто-нибудь увидит? Сможет разглядеть?

— П-п-предупреждать надо! — хотела рявкнуть, а получился перепуганный стон.

Сердечко до сих пор колотилось.