Зачарованный город N - Ева Никольская Страница 14

– С добрым утром, сейлин. Как вижу, ты проснулась, – проговорила мама приятным мужским баритоном.

А? А-а-а! У меня определенно сдвиг по фазе. Или это все еще сон?

Подскочив как ошпаренная, я уставилась на персонаж из ночного кошмара, который только что решительно перешел в утренний. Так вот откуда эти непривычные запахи и звуки! Неужели все происходит на самом деле? Правая рука непроизвольно потянулась к левой, намереваясь ущипнуть за запястье.

– Не надо ставить себе новые синяки, мне с трудом удалось справиться со старыми. – Приветливая улыбка сползла с лица нахмурившегося парня. – Я не плод твоего воображения. – Он отвел от меня взгляд, и мне показалось, что на загорелых скулах его появился едва заметный румянец. – Тебе лучше накинуть плащ, сейлин.

Посмотрев на себя, сидящую посреди соломенного ложа в костюме Евы, я сдавленно пискнула и не в пример ему залилась краской до корней моих длинных… чересчур длинных волос. Стоп! Откуда такая шевелюра?! Я что, несколько лет проспала? Может, у меня теперь физиономия столетней бабушки? Испуганные мысли забили тревогу, и вместо того чтобы закутаться в мужской плащ, я принялась ощупывать и разглядывать отдельные части своего тела. Молодой человек покачал головой и тихо вздохнул, переключив внимание на сложенный из плоских камней стол, куда выложил длинный, пахнущий жареным мясом цилиндр, и принялся его шинковать большим охотничьим ножом.

Кожа моя дряхлой не выглядела, напротив, она стала более гладкой и шелковистой: от вчерашних ожогов и царапин не осталось и следа, а с подбородка исчезли противные прыщики, которые раньше приходилось маскировать с помощью косметики. Волосы в отличие от лица не радовали. Пепельно-русая шевелюра превратилась в спутанную гриву разной длины, и самые короткие пряди доходили почти до колен. Сидя в облаке этого безобразия, я лихорадочно соображала, что делать со столь неожиданной прической, напрочь забыв о присутствующем человеке и о сказанных им словах. Ногти, как ни странно, не отросли, но кое-что на руках все-таки изменилось. Вернее, на одной.

Тройная металлическая спираль плотно обвивала правое запястье, но не стесняла движений и была практически не ощутима. Будто кто-то вживил мне под кожу тонкий браслет с крошечными зелеными камешками на концах. Я сжала в кулак пальцы и снова их расслабила, наблюдая за диковинным украшением. Оно плавно перетекало, повторяя движения мышц, и мне подумалось, что этот блестящий металл похож на ртуть. В порыве исследовательского азарта я попыталась подколупнуть средний виток спирали ногтем, но тут же услышала тихое:

– Я бы не советовал.

– Что? – слетело с моих губ прежде, чем пришло осознание. – Вы… ты… погоди-ка… Ты говоришь?!

Наконец-то до меня дошло самое главное! Совершенно незнакомый мне язык стал абсолютно понятным! Ошарашенно похлопав ресницами, я зачем-то попыталась встать, но запуталась в собственных волосах и вспомнила, что до сих пор не удосужилась прикрыться. Щеки мои снова запылали. Это ж как надо было увлечься исследованиями, чтобы забыть и о присутствии нового знакомого, и о своем неприличном виде, и даже о том, что сказал мой спаситель.

КАК?! Как такое возможно? Ладно, английский, немецкий (спасибо дорогостоящим репетиторам), французский (моя личная инициатива), русский (куда же без него, родимого), но откуда в моей голове появился этот чуждый язык, не похожий ни на один из тех, что я когда-либо слышала? Много шипящих звуков и раскатистых длинных гласных, еще какие-то трудно выговариваемые, на мой взгляд, обороты и мягкие переливы буквосочетаний, как отдых после всего перечисленного. Необычно, инородно и… понятно. Более того, мои голосовые связки, как выяснилось, прекрасно справлялись с ранее не произносимыми фразами, будто были с рождения предназначены выговаривать именно их. Разве такое бывает? Еще вчера я страдала из-за языкового барьера, а сегодня… Чудеса, да и только. Тело здорово, общение двустороннее – живи и радуйся, Зоя.

Вытащив из-под себя изрядно помятый плащ, я принялась методично в него заматываться, продолжая искоса посматривать на парня, сосредоточенно нарезающего аппетитные куски запеченного мяса. Не знаю, какого именно, но пахло вкусно. Новое открытие пришло неожиданно и немного развеселило – а ведь он смущен! Кончики ушей горят, как и скулы, карие глаза избегают смотреть на меня. С чего бы? Вчера подобных эмоций с его стороны не наблюдалось. А сегодня рядом со мной сидит сама застенчивость. Любопытно! Старательно сдерживая улыбку, я осторожно поинтересовалась:

– Это моя нагота заставила тебя покраснеть, да? Или ты что-то сделал со мной неприличное во время сна, и теперь тебе стыдно? – Голос, вопреки смыслу, звучал мирно и насмешливо.

Он сверкнул в мою сторону оскорбленным взором и возмущенно заявил:

– Ничего я с тобой не делал! Разве что не позволил твоей нежной коже сгореть до костей от ядовитой слюны маанука.

– Нежной, говоришь? – Моя улыбка стала шире, а парень, окончательно смутившись, отвернулся и с еще большим энтузиазмом принялся кромсать мясо. Если так пойдет и дальше, он превратит его в фарш. – Ну-ну, – примирительно протянула я, подавшись вперед. – Не злись, пожалуйста. У меня к тебе столько вопросов. И есть очень хочется.

Чтобы предотвратить уничтожение нашего завтрака, я положила ладонь на его руку, ту самую, что сжимала нож. Мужские пальцы дрогнули, прикрытые тонкой туникой мышцы напряглись, на лице заиграли желваки, а обращенные на меня глаза полыхнули бешеным золотом. Испуганно отшатнувшись, я сбивчиво пролепетала:

– Не… не надо… слишком мелко… резать больше не надо.

Он перевел взгляд на свой нож, и я тоже посмотрела на него. Лезвие, омытое мясным соком, блестело в свете кристаллического фонаря, принятого мною спросонья за солнце. Тут же возникло видение, как этот острый металл так же мягко и беспрепятственно входит в мое горло. Ироничное настроение как ветром сдуло. И с чего я вдруг осмелела? Может, он вовсе не добра мне желает. Были же мысли вчера, что вылечит и использует в своих корыстных целях. Вот и клеймо уже на руку поставил! Я с ненавистью уставилась на свое запястье, окольцованное тонкими витками спирали. Неужели я теперь принадлежу ему? Спокойный голос парня вывел меня из хоровода панических мыслей.

– Это «Шелест».

– Что? – переспросила я, исподлобья посмотрев на него. Такая перемена настроения и радовала, и настораживала одновременно.

– «Шелест», – повторил он, чуть улыбнувшись. – Магический браслет, изготовленный из очень редкого сплава для безопасного и безболезненного изучения языка Тайлаари, сейлин. – Видя, что я его плохо понимаю, собеседник пояснил: – Воздействие этого магического браслета такое же мягкое и приятное для человеческого восприятия, как шелест листвы на ветру. Отсюда и название. Он стал частью твоего организма, как глаза, например, или губы, – задумчивый взгляд рассказчика задержался на моих приоткрытых в немом вопросе устах, – но не пытайся снять его, это может причинить тебе боль и нарушить гармонию, достигнутую во время сна.