Феодал. Разбойник - Александр Логинов Страница 13

Уланы мурзы участия в нападении не принимали. За исключением двух десятков особо избранных нукеров. Все удивлялись, отчего им поручили самую грязную и опасную работу – нападение на корабли с реки. После того как они захватили струг и отогнали его к условленному месту, содержимое сундуков перекочевало в торбы, которые навьючили на лошадей, и мурза разделил своих воинов, отправив гонца к Газану с приказом сворачивать лагерь и уходить в условленное место. Сотник Газан к тому моменту уже вернулся в становище, где между ним и несколькими татарами Джан-ходжи произошла ссора, в результате которой пролилась кровь. Лишь троим из людей Джана удалось уйти живыми.

Услышав про вероломство Газана, Джан-ходжа словно с цепи сорвался и уговорил воеводу преследовать Газана. Разбойников переняли, но те, побросав повозки с добром, бросились наутек. Лошади у людей Газана свежие, а у урусов [7]лошадки от усталости валились с ног. Джан-ходжа в сердцах порубил пленников, которых они смогли спешить с коней стрелами. Джан со злости, что упустили Газана, лично покрошил всех пленных в капусту.

Вот собственно и все. Да, добро татарское прибрали к рукам. Все доставили в целости и сохранности.

– На кой мне ваше барахло? – заорал князь на слова воеводы.

Обнажив саблю, Андрей буйствовал, рубя палатки, повозку, и в довершение одним ударом отрубил голову ни в чем не повинной кобыле.

– Тридцать пудов серебра! Двадцать пудов золота! И ты мне говоришь, что не смог вернуть казну назад? – Красная пелена застелила взор князя, глаза метали молнии, сабля описывала круги в опасной близости от толстой шеи воеводы. Лука Фомич спокойно стоял, не шевелясь. После той памятной битвы с князем случилось неладное, словно бес вселялся в государя. В порыве ярости князь становился необычайно силен, пожалуй, лишь один Данила мог совладать с князем, когда тот буйствовал.

Боевой молот сбил князя с ног, урман бросил свой молоточек точно в цель – аккурат в зерцало князя. Лука метнулся к государю, подхватывая тело и удерживая бьющегося в конвульсиях князя.

– Воды! Быстро! – громко крикнул Лука Андрея окатили холодной водой, раз, другой.

Князь закатил глаза и рычал, словно зверь, с пеной у рта.

– Плетку! – зарычал воевода, удерживая князя.

Андрею раскрыли рот и вставили туда оплетенную кожей костяную рукоять плетки, чтобы не прикусил князь язык.

– Говорил тебе, бес вселился в государя, – зашептал Кузьма воеводе. – Изгонять треба.

– Свят! Свят! Свят! – Михайло Романович часто-часто крестился. Услышав про казну, купец понял, что попал аки кур во щи. Он невольно стал свидетелем страшной тайны, и не факт, что его оставят в живых. Мертвецы не болтают лишнего. Они вообще молчат, как рыбы.

Ноги сурожанина помертвели, подкосились, и он проклял тот день, когда впервые увидел князя и согласился на его посулы. Купец, храбро бившийся с татарами и стоявший насмерть, защищая свое добро, чуть не обделался, когда воевода направился в его сторону с обнаженным кинжалом.

Михайло Романович судорожно завертел головой в разные стороны, ища путь к бегству, вот только куда бежать?

– Забудь все, что видел и слышал! – сказал воевода, нависая, словно скала, над купцом. – Хоть слово скажешь лишнего – найду и шкуру сдеру. Живьем. Понял меня? – тихим голосом озвучил угрозу Лука.

Луку совершенно не волновала судьба пропавшей казны, страх и слова сурожанина он отнес к неосторожной реплике Кузьмы. За связь с дьяволом князь мог поплатиться животом, а это не входило в планы ушкуйника. Ведь только жить по-человечески стали. Он – походный воевода и боярский сын, имеет поместье, усадьбу, в которой добра разного столько, что не у каждого князя сыщешь. И рисковать Лука не собирался – надо будет, прирежет купца не дрогнувшей рукой. А вот с бесом нужно что-то делать. Вернее, что конкретно нужно сделать, Лука знал. Князь – обыкновенный берсерк, каких немало рождает новгородская земля. Раньше таких много было, но и теперь хватает.

Теперь Лука уверен полностью в том, что князь не самозванец. Наш он – природный варяг. Ярыми становились многие бойцы, можно впасть в боевой транс, но то, как делает это князь – родовая тайна рюриковичей. Князь – семя Рюриково, но об этом молчок. Главное – победить беса и заставить его служить князю. И сделать это нужно не откладывая, иначе бес возьмет верх над князем. Тогда беда будет. Зальет князь всю Русь потоками крови.

Неправда, что древние боги не ладят с христианским богом. Вполне себе живут мирно. Перуну Молниерукому не нужны овцы, ему подавай воинов, сильных духом и телом. Древний бог жив – пока бьется сердце его последнего воина. Воинов хватает. Вот когда их не станет, не совладать Руси-матушке с ворогами. Один Христос не справится. Христианский бог это понимает, потому не обижает старых богов, все праздники старых богов чтит новый бог со всем уважением к ним.

– Собираемся, – Лука зычным голосом отдал команду.

Боярину не спалось. Неспокойно на душе. Вострый кнут привык доверять интуиции. Поднявшись со шкуры, брошенной на охапку прошлогодней травы, боярин подобрал шкуру и отправился к воде. Лодка стояла на месте. Большинство воинов спали на берегу. На корабликах осталась сторожа, и только.

– Что, не спится? – старый приятель появился абсолютно бесшумно из ночной мглы.

– Да вот, Лука, неспокойно на душе. Пойду на струг, – бывший митрополичий боярин поделился предчувствиями с товарищем. – Ты бы, Лука, удвоил сторожу на кораблях. Мало ли чего.

Лука Фомич внимательно посмотрел на друга, но ничего не сказал. Воевода исчез так же бесшумно, как появился. Только что он был тут, а вот его уже и нет.

Новгородец отнесся к словам старинного приятеля со всей серьезностью. Бывает такое – люди чувствуют беду, особенно старые, умудренные опытом воины. Кто-то скажет – интуиция, а Лука знает точно – сердце вещает. Боги всегда дают знаки. Просто не каждый их распознает. Лука поднял спящих воинов, усилив охрану кораблей.

Боярин дремал, удобно устроившись на ворохе барахла, наваленного поверх сундуков с церковной казной. Идея отправить казну в Царьград без сильной охраны, полагаясь лишь на дружину неизвестного ему князя, боярину изначально не понравилась. Но с приказами не спорят. Боярин подчинился. Размышляя над превратностями судьбы, он не думал, что судьба приведет вновь в Царьград, где боярин провел несколько счастливых лет, служа в личной охране принцессы. Где-то там в далеком Константинополе остался его сын. Ему сейчас поди двадцатый год пошел – муж взрослый. Сын регулярно писал письма, все собирался приехать, проведать отца, но империя испытывала трудные времена, и сын считал своим долгом оставаться там, где он нужен. Судьба подарила шанс увидеть сына, прижать кровиночку к груди. Законных сыновей у боярина не было, жена умерла во время мора, будучи на сносях, а второй раз жениться боярин не сподобился. Холопки рожали с завидной регулярностью, но сыновей бог боярину больше не дал. Наказал за совершенный грех. Так уж полюбилась боярину одна замужняя ромейка, что Вострый кнут взял грех на душу – сделал ее вдовой. От мук содеянного потом и ушел из мира. Вот только мир его не отпускал, не давал покоя. Искупить грех молитвою – дело нехитрое, а вот благими делами на благо Руси, кровь свою пролить за веру Христову – дело богоугодное.