Маша и Тёмный властелин  - Анна Гаврилова Страница 12

Как отличить светлые артефакты от тёмных? Вероятно, всё же по цвету. Ну и по общему облику – зловеще и кроваво атрибуты светлой стороны выглядеть не могут.

Так. Стоп. А ведь Волков ещё и надписи какие-то видит! А я? Наверное, если поднапрячься, тоже смогу.

И я напряглась. Застыла возле очередной горы доспехов и сильно прищурилась. Стояла и таращилась несколько минут, а когда в сердце закралось сомнение, всё и произошло. Сперва в воздухе появилась белёсая дымка, а потом…

– Класс «Берсерк», – прочитала вслух. Надпись светилась над венчавшим гору железяк рогатым шлемом. – Плюс 100500 к «Боевой ярости».

Захотелось захлопать в ладоши от счастья, но вместо этого я привстала на цыпочки и потянула шлем на себя. Чтобы рассмотреть получше.

Гора доспехов выглядела весьма хлипко, только шлем почему-то не поддался. Потом вообще как будто отодвинулся, а рядом прозвучало басистое «кхе-кхе». Я замерла. Ощущая, как душа резко ухнула в пятки, обернулась, однако никого не увидела.

– Кхе-кхе, – послышалось уже с другой стороны, откуда-то справа.

К ухнувшей в пятки душе добавился холодный пот – я тут не одна?

– Кто здесь? – спросила севшим голосом и заозиралась в поисках какого-нибудь оружия.

Пауза. Потом прозвучало весёлое:

– Сама-то как думаешь?

Я вздрогнула ещё раз, а картинка перед глазами изменилась. Горы драгоценностей, доспехов и прочей всячины начали оплывать гигантскими свечами. Стены тоже поплыли, чтобы, потеряв чёткость, стремительно раствориться во тьме.

Несколько секунд моего ужаса, и сокровищница исчезла. Вместо неё я увидела просторный тронный зал в готичном стиле, и целую толпу вооруженных до зубов товарищей.

Душа, по-прежнему базировавшаяся где-то в пятках, упала в обморок, но это не помешало обернуться и узнать – шлем с надписью никуда не делся. Только теперь он украшал голову какого-то низкорослого страшилы.

– Ай! – воскликнула я.

Отскочила, панически всплеснула руками и тут же услышала смешок. Снова повернулась, дабы осознать – голос Волкова не почудился, идейный противник тоже тут. Сидит, весь такой величественный и весёлый, на постаменте, на троне.

Пришлось сделать судорожный глубокий вдох, а Алекс…

– Чужие сокровища любим? – поинтересовался насмешливо. И, «сокрушенно» покачав головой: – Эх ты… А ещё светлая.

Тут я немного успокоилась и, совладав с бешеным сердцебиением, спросила:

– Телепортация?

– Телепортация произошла в момент, когда ты вошла в сокровищницу, – оскалился тёмный.

Я не поняла.

– А горы бриллиантов? А доспехи?

– Иллюзия, – ответил властелин.

Я обернулась, дабы снова взглянуть на страшилу в шлеме и догадаться, что всё это время находилась здесь, под прицелом десятков взглядов. Причём иллюзия наложилась на тутошний интерьер и «гостей».

Волков мысль подтвердил:

– Какую занятную пантомиму ты нам показала, – протянул, по-прежнему лыбясь. – Кстати… – он окинул взглядом с головы до ног, – отличное трико. Самое то, чтобы гулять в темноте.

Остальные тоже заулыбались, а я подняла руку и стянула с головы «диадему». В реальности она оказалась какой-то сомнительной тряпкой.

Не знаю, что отразилось на моём лице, однако теперь Волков засмеялся. Смех был, в общем-то, беззлобным, но всё равно.

А потом он щёлкнул пальцами, и откуда-то из глубин зала выступили стражи…

– Проводите светлейшую.

И меня реально проводили, правда, не к замку. Четвёрка отлично сложенных мужчин отконвоировала в небольшой, расположенный возле тронного зала кабинет. Излишне роскошное убранство подсказало – кабинет принадлежит Самому. Впрочем, нашлась ещё одна деталь, указавшая на хозяина – притаившаяся в углу навороченная кофе-машина.

То есть Волков теперь тоже умеет извлекать предметы из ниоткуда?

Впрочем, почему «тоже»? Я-то уже не могу…

От очередного осознания собственного бессилия стало совсем грустно. Едва стражники ретировались, я плюхнулась в гостевое кресло и сказала:

– Нечестно. – Задрала голову к потолку и добавила: – Ты ему подыгрываешь. – Сопоставила обстоятельства всех своих приключений, и… – Ты подыгрываешь ему каждый раз! В каждое наше попадание!

Демиург, к которому обращалась, – ведь если существует мир, то всегда есть тот, кто его создал и кто им управляет! – ответить не потрудился. А у меня возник новый принципиальный вопрос:

– За что ты меня так ненавидишь? Что я тебе сделала?

Ответа вновь не последовало, зато дверь кабинета распахнулась, а в проёме нарисовался Алекс. Заявил прямо с порога:

– Эх, Брехунько… Ну чего же ты так?

– Как? – насупилась я.

– Как только появилась возможность, сразу пустилась во все тяжкие, – оскалившись в тысяча первой улыбке, выдал гад.

Я промолчала, а он принялся развивать эту ущербную мысль:

– Ведь с виду такая приличная, такая не меркантильная девушка, а сама в чужой карман полезла. Бриллиантов хочется? Артефактов?

– Магию верни, – хмуро перебила я.

Шагнул внутрь. Закрыл дверь и спросил с невинным лицом:

– С чего ты взяла, что эта блокировка моих рук дело?

Ага. Значит всё-таки блокировка. Значит, силы меня не лишили! Уже что-то.

– С того, – ответила с нажимом, абсолютно в собственном выводе убеждённая.

Повелитель недобитый, как и в прошлый раз, попытался прикинуться шлангом, только я не отступилась, и он не выдержал – засиял самодовольством.

– Ладно. Признаю.

– Верни! – прошипела я.

Встала, приобретая максимально грозный вид и непрозрачно намекая – пусть я и светлая, и вообще за позитив, но глаза сейчас выцарапаю!

К счастью, невзирая на непроходимую тупость, Волков осознал, и… нет, не подчинился.

– Сначала поцелуй, – нагло заявил он.

Я сперва зарычала, сжала кулаки, а потом подумала – а почему нет? С меня не убудет. К тому же поцеловать гораздо быстрее, чем препираться.

– Хорошо. Поцелую. Но потом…

– Верну. – Идейный противник не слишком охотно, но кивнул.

Пришлось подойти, обвить его шею руками и, сразу сообразив, что «просто клюнуть» не получится, впиться в мужские губы. Поцеловать смачно, так, чтобы не придрался. Только гад повод для придирок всё равно отыскал…

– Мм-м, – едва отлепилась, протянул он. – Так не пойдёт.

– Что? – рыкнула я.

Лишь теперь рука властелина легла на мою талию, притягивая вплотную, а в карих глазах ну о-очень озорные искорки появились. Миг, и к искоркам добавились вставшие домиком брови, а в тишине кабинета прозвучало: