Послушник - Алекс Каменев

Российская Федерация.

Костромская область.

25 августа 2018 года

Глядя на быстро приближающийся булыжник, я знал, что это конец. Это походило на откровение свыше, шлем не спасет, не выдержит удара, расколется, как спелый орех, заодно с собой разнеся мою голову.

Поездка в страйкбольный клуб не удалась, веселый отдых под шашлык, баньку и гонки на квадроциклах по пересеченной местности закончился совсем не радужно для одного из участников.

Не понимаю почему, но в самые последние мгновения, когда правое переднее колесо налетело на роковую кочку, и я уже летел вперед с бешеной скоростью, выбитый из седла, никакого страха перед смертью у меня не возникло. Только одна мысль вспыхнула яркой звездой: обманули, гады, где вся пролетавшая перед глазами жизнь?

Впрочем, не то чтобы мне так уж хотелось оглянуться назад и посмотреть на прожитые годы. Ну что там смотреть? Все как у всех. Родился, учился, сначала в школе, потом в университете, отслужил срочную, нашел работу и принялся понемногу карабкаться вверх по карьерной лестнице в одной из столичных компаний. Ни жены, ни детей, ни близкой родни. Посиделки с друзьями по выходным, отпуск в теплых краях, мимолетные связи, не длившиеся дольше парочки месяцев.

Не скажу, чтобы я был в полном восторге от собственной жизни, но и сильного недовольства отнюдь не испытывал. Более чем приличная зарплата, своя квартира в центре, машина и нормальный счет в банке с приятным для глаз количеством нулей. В тридцать один год многие устраивались гораздо хуже, в общем-то жаловаться на сложившуюся судьбу причин не имелось.

И теперь все закончилось. Самое смешное, что я почему-то даже совсем не испытывал страха, лишь недоумение и обиду. Неужели наврали, почему нет обещанного калейдоскопа событий из прошлого?

Камень все приближался и приближался. На какое-то мгновение воздух стал вязким, и вдруг показалось, что трагического финала все же удастся избежать, но чувство обреченности не отпускало, сигнализируя о тщетности надежд.

Пришел твой конец, Вадим, смирись.

Темнота.

Чувство смерти пронзило всю сущность, достав до самых потаенных глубин. И тем сильнее было мое удивление, когда перед глазами вновь вспыхнул свет.

– Зрачки реагируют. Когда это случилось?

– ?..

– Хорошо, срочно отправляем на операцию, вызовите доктора…

Еще одна серия темных провалов. Очнулся со страшной слабостью в теле. На то, чтобы приподнять веки, потребовалось затратить невероятно много усилий.

Ну да, кто бы сомневался, белый потолок и сильный запах антисептика. Догадаться, где оказался, не составило большого труда. Больничная палата. Это место не спутать ни с чем. Любой человек, хоть однажды побывавший в лечебном учреждении, в дальнейшем сразу же узнает любое другое похожее заведение. Очень уж в них обстановка специфичная и запоминающаяся.

Выходит, ошибся? Никакого гейм-овера после падения? И все ощущения гибели лишь плод фантазии впавшего в шок разума? Должно быть, ребята успели оказать первую помощь и довезти меня вовремя, доктора не сплоховали, вытянули практически с того света.

Ха, значит, еще покоптим это небо. Отправляться на вечный покой слишком рано.

Накатило облегчение. Что ни говори, а умирать совсем не хотелось. Жизнь, может, и не сказка наяву, но вполне сносная. Еще столько можно сделать, осуществить мечты, до которых раньше никак не доходили руки. Например, съездить в Индию, попробовать себя в дайвинге или прыгнуть с парашютом. Или совершить еще какую-нибудь глупость, чтобы потом не жалеть, что не успел этого сделать.

А может, и вовсе перестать маяться дурью и наконец найти себе постоянную девушку, завести семью, детей, построить дом. Обрести наконец-то счастье и больше не мыкаться в одиночестве…

Да, что-то меня неслабо накрыло. Лекарства действуют? Мысли скакали с темы на тему, подбирая дальнейший план действий. Первым делом уволюсь нафиг. Честное слово, уйду с опротивевшей работы, найду себе занятие по вкусу и перестану каждое утро просыпаться с желанием бесцельно валяться на кровати, лишь бы не появляться в надоевшем офисе.

Потом… А вот что буду делать потом, обдумать не получилось. Дверь открылась, и в палату вошли двое. Мужик лет под сорок и молодая девушка. Белые халаты и шапочки однозначно указывали на основной род их деятельности. Врачи зашли проведать пациента. Точнее, врач и, скорее всего, медсестра.

– Ну как мы сегодня себя чувствуем? – заботливым тоном осведомился доктор, беря в руки медкарту, висевшую на спинке кровати.

Я честно попытался ответить, что вроде неплохо, только тело почему-то очень слабое.

Попытался и не смог. В горле образовалась пустыня, а челюсть никак не желала нормально двигаться. Так что вместо осмысленных слов прозвучал сиплый кашель.

– Спокойно, спокойно, – мужик успокаивающе помахал рукой в воздухе, призывая меня не спешить. – У тебя небольшое обезвоживание после длительного наркоза. Не беспокойся, скоро это пройдет. Мы уже поставили капельницу. Не волнуйся, Кирилл, надолго ты здесь не задержишься.

Кирилл? Мне показалось, или меня только что назвали Кириллом? Он ведь точно ко мне обращался, а не к кому-то еще. Сомневаюсь, что миловидное создание рядом с отчетливо видимым бюстом может иметь такое неподходящее для себя имя. А так как в комнате больше никого нет, следовательно, речь явно шла обо мне.

Ошибка при регистрации? Вместо Вадима Озерского, меня записали каким-то Кириллом? Растяпы. Неудивительно, что по новостям постоянно показывают скандалы с участием медперсонала.

– Я не Кирилл, я Вадим, – путем неимоверных усилий мне все же удалось вытолкнуть из себя короткую фразу хриплым шепотом.

Лицо доктора приняло сначала озадаченное выражение, быстро трансформировавшееся в тревожное. Он склонился надо мной, посветил в глаза тонким фонариком, снова взглянул в раскрытую папку с данными о пациенте, зачем-то проверил пульс и только после этого спросил:

– Как, ты говоришь, тебя зовут?

Мне категорически не понравился тон его голоса. Совершенно. Тянуло от него чем-то таким нехорошим. Словно сказав правду, в ответ я услышу нечто крайне неприятное, вплоть до какого-то жуткого и ужасно звучавшего диагноза.

Интуиция просто вопила заткнуться и подождать. Я не стал ей противиться, притворившись, что снова не могу говорить.

А потом случилось такое, от чего все подозрительные мысли о нехороших докторах испарились в мгновение ока.

Дело в том, что кровать, где я лежал, перевели в полулежащее положение, и мне наконец удалось увидеть очертания своего тела под одеялом.

Не мое тело.