Кровавый камень - Карл Эдвард Вагнер

Повсюду раскинул свои необозримые владения лес. Гигантские деревья тянули ветви к небесам в борьбе за солнечный свет и свежий воздух. Под непроницаемой завесой листвы существовал особый, таинственный мир, наполненный сумерками. Его прохладный полумрак нарушали лишь редкие солнечные лучи, пробившиеся сквозь зеленый полог, чтобы расплавиться на устлавшем землю ковре лиственного перегноя и сосновых игл. Здесь почти не рос подлесок, не считая мест, где павший древний великан пробивал брешь в лесном шатре и куда устремлялся потоком желтый солнечный свет. Тогда на короткое время слой гумуса у гниющего ствола рождал буйную поросль, существующую до тех пор, пока ветви полога не замыкали брешь, удушая жизнетворные лучи.

Но под деревьями отнюдь не простиралась безжизненная пустыня. Лес кишел мириадами больших и крошечных существ. Насекомые шуршали в лесном ковре и ползали по стволам огромных деревьев. По земле скользили змеи, отыскивая грызунов, прячущихся в норах среди сплетенных корней. Какие-то маленькие, покрытые мехом зверьки копошились в дуплах замшелых, давно рухнувших стволов и в сброшенной за многие годы листве.

В вышине щебетали птицы, где-то яростно заверещала оскорбленная кем-то белка. Вдалеке испуганно каркнула и смолкла ворона.

Услышав робкий настораживающий крик птицы, лань застыла в тени деревьев, к ней прижался детеныш, еще совсем слабый, с трудом стоящий на подгибающихся ногах. Ее большие глаза старались хоть что-нибудь разглядеть, уши напряженно ловили любой звук. Лань осторожно втянула чуткими ноздрями воздух, отыскивая запах волка, медведя или иного хищника. Несколько минут она медлила в поисках угрозы. Но угрозы не было, и ее поманила к себе поляна, поросшая клевером. Она снова вышла из тени, детеныш не отставал ни на шаг.

Острые копытца лани оставили цепочку следов на плотном суглинке тропы; еще несколько шагов, и стрела со свистом пронзила ребра животного. Лань пошатнулась, мучительно ловя ртом воздух, затем слепо устремилась вперед по тропе. Детеныш чуть помедлил, но изумление быстро сменилось страхом, и он побежал на ножках-ходулях следом за матерью. Почуяв запах крови и страха, вороний хор поднял протестующий гвалт.

Охотник выскочил из укрытия, держа наготове очередную стрелу. Бросаясь в погоню, он радостно ухмыльнулся, заметив кровавый след. «Наверняка легкое, а может, и сердце — судя по крови! Беги, пока можешь, падаль — далеко не уйдешь!» Он вынул длинный нож и уверенно зашагал по блестящему следу.

Копыта лани быстро оставили тропу, но ее путь выдавали алые пятна на лесном ковре. Как и предполагал охотник, она успела пробежать не более нескольких сотен ярдов, прежде чем ее настигла смерть. Животное лежало в яме, вернее, во впадине, оставленной несколько лет назад огромным рухнувшим деревом. Дыхание лани с хрипом вырывалось из пенящихся красным ноздрей, глаза уже остекленели.

Он проворно спустился в яму и перерезал ей горло. Вытирая нож о ее шкуру, охотник осмотрелся в поисках детеныша. Не увидев его поблизости, решил, что к утру его так или иначе кто-нибудь прикончит, так что малышу хотя бы не придется умереть от голода. Охотнику было немного жаль убитых им животных, но день обещал быть долгим, а думать необходимо в первую очередь о семье в Бреймене. Вдобавок ему платили за доставку оленя на рынок, а не за созерцание лесных идиллий.

Устало, но довольно улыбнувшись, он сел, прислонясь к краю ямы, вытер лицо грязным рукавом и огляделся. Минутный отдых — затем выпустить животному кишки, смастерить волокушу и притащить тушу в Бреймен. Этим и ограничится на сегодня его труд.

Углубление, в котором отдыхал охотник, достигало нескольких ярдов в диаметре, поскольку древнее рухнувшее дерево было настоящим гигантом. Обнаженная почва все еще уродовала углубление, хотя с краев уже начал наползать лесной покров. Что-то блестело на дне ямы. Острый солнечный луч вонзался копьем в нечто яркое, покоящееся в гумусе, — некий предмет, привлекший своим серебристым блеском взгляд охотника. Любопытствуя, он поднялся посмотреть, что это могло быть. Мгновение спустя охотник озадаченно хмыкнул и присел на корточки, чтобы рассмотреть находку не торопясь.

В грязи лежало кольцо. Суглинок вокруг него был испещрен белым крошащимся веществом, напоминавшим сгнившую кость, и красными потеками, возможно, остатками ржавого железа. Расчистив верхний слой почвы, охотник обнаружил несколько зеленоватых комков, которые могли быть лишь подвергшейся коррозии латунью или медью. По-видимому, это тело какого-то древнего воина — хотя охотник не в силах был вообразить, как долго оно гнило здесь, в лесу. Достаточно долго, чтобы кости и одежда рассыпались, а над «могилой» выросло многовековое дерево.

Дрожащей рукой охотник извлек кольцо из перегноя и стряхнул с него прилипшие комочки. Плюнув на кольцо, он потер его о кожаную штанину и поднес к глазам, чтобы оценить. Металл походил с виду на серебро, но казался значительно более твердым — к тому же серебро должно было почернеть от времени. В оправе — огромный неограненный гелиотроп — густо-зеленого оттенка камень, пронизанный в глубине красными прожилками. «Прекрасный образчик драгоценного камня», — решил охотник, разглядывая находку на свет. Камень отличался от обычно мутноватых сородичей интенсивностью оттенка и необыкновенной прозрачностью. Он был огромен — немыслимо велик и хитроумно вписывался в оправу. Охотник осторожно соскреб с внутренней поверхности кольца глину смешанную с разложившейся костной тканью, и примерил находку. Тот, кто носил кольцо в давно забытые времена, должен был быть великаном: в него и два пальца пролезут.

Охотник припомнил легенды Селонари о великанах и демонах, бродивших по лесам до того, как здесь поселились люди. Среди его народа бытовали истории о свирепых риллити, по слухам, никогда не покидавших берега непроходимых болот.

Но у охотника был крепкий и практичный склад ума. Произнеся молитву Оммему и попросив дух усопшего о прощении, он бросил кольцо в свой кошель. Затем принялся машинально потрошить добычу, размышляя при этом о деньгах, которые принесет ему находка на рынке ювелиров в Бреймене.