Сердце ведьмы - Алисия Дин

Если она не проснется в ближайшее время, он вынужден будет ее убить. Он не готов был это сделать. По крайней мере, не сейчас.

Лунный свет просачивался в лачугу сквозь занавешенные простынями окна, рисуя узоры на ее лице. Она была красивой. В короткий миг перед тем, как она потеряла сознание, он успел рассмотреть ее глаза: глубокие, ярко-зеленые с янтарным оттенком. Никогда в жизни ему не приходилось видеть глаза такого цвета. Он был настолько очарован, что почти забыл о хлороформе.

Черные волосы с темно-красным отливом гладкими волнами лежали на ее плечах. Темные ресницы касались бледных щек. Полные губы были слегка неправильной формы. Но таки-и-ие сексуальные! У нее были округлые бедра, пышная грудь и длинные стройные ноги. Женственные изгибы ее тела наверняка лишали мужчин покоя. Она не была худой, как многие ее современницы. То, как они истощали себя, превращаясь в скелет, было отвратительно; часто они либо не позволяли себе ничего жизненно необходимого для человека, либо резали вены.

Послышался треск, и он поднял голову. Неужели охотник подобрался так близко? В это время года на юго-востоке Оклахомы охота стала почти религией. Существовала большая вероятность того, что его может заметить какой-нибудь мужлан с порохом вместо мозгов. Хотя это не имело значения. Риск только усиливал возбуждение.

Звук раздался снова, и на этот раз он распознал его: хруст хвороста, подбрасываемого в костер. Он облегченно вздохнул. Возможно, риск и добавлял волнения, но он не хотел быть обнаруженным Билли Бобом и его деревенскими дружками. Осталось еще так много вещей, которыми можно насладиться… Некоторые удовольствия не стоит торопить.

Девушка — Равин, он прочел ее имя на водительских правах, — застонала. Он почувствовал, как наливается его тело в области поясницы и как возбужденная плоть упирается в молнию на брюках. Стон был лишь началом. Стон означал, что скоро она проснется и ощутит удовольствие от его прикосновений. Он всегда ждал, пока они проснутся. Без сознания не было страха. Без страха не было удовлетворения.

Сердце забилось быстрее. Раньше он никогда не был так возбужден. Он надеялся наслаждаться этой женщиной дольше, чем другими.

— Время просыпаться, дорогая, — прошептал он.

Его тело задрожало в предвкушении. Скоро. Очень скоро.

Первый раз он испытал экстаз, когда потерял пациентку в хирургическом отделении. Несмотря на то что это не было запланировано, ее смерть возбудила его сверх меры. Он открыл для себя, что способность забирать жизнь возбуждает сильнее, чем способность ее спасать. С тех пор убийство переросло для него в невообразимое удовольствие.

Это изящное создание, привязанное ремнем к кровати, было его шестой жертвой — и самой великолепной из всех. Почти идеальной. Он всегда выбирал совершенство, потому что разрушать его доставляло ему огромное удовольствие. Смотреть в глаза прекрасной женщины, понимающей, что ее жизнь находится в твоих руках, видеть, как она осознает, что красота не сможет ее спасти… Такое возбуждение не передать словами.

«Когда маленькие мальчики решают стать гадкими сопливыми ублюдками, они должны отвечать за последствия!»

Что за?.. Он обернулся на голос, разнесшийся эхом по лачуге. Комната была пуста. Он посмотрел на девушку. Все еще без сознания. Это не она.

«Дурак, конечно, это не она. Ты что, не узнаешь голос собственной матери?»

Холодок пробежал по его телу и замер в области паха. Он вздрогнул, и его член сжался, будто пытаясь заползти внутрь тела. Он терял рассудок. Мать была мертва уже несколько лет. Она больше не могла его обидеть, не могла продолжать контролировать его.

Девушка снова застонала, и он забыл о голосе матери. Затаив дыхание, он наблюдал, как дрожат ее веки. Боже, она была прекрасна. Ее глаза казались почти черными при лунном свете, но он помнил их потрясающий оттенок: темный изумруд с золотыми крапинками на радужной оболочке. Ему не терпелось увидеть страх, который в них отразится.