Артания - Юрий Никитин

Встречный ветер старался раздуть ноздри и вывернуть веки,вышибал слезу из глаз. Весеннее, но уже по-летнему яростное солнце обжигаетголые плечи. Привыкшим к простору глазам артанина больно, когда в бескрайнейстепи хоть на грани земли и неба узрят жилище соседа. А здесь как вызов: далековпереди высокие темные горы со снежными пиками преграждают победный бег зеленойи вольной Степи! Она ударилась о каменную стену, застонала и распростерласьпокорно у подножия…

Придон стиснул челюсти так, что заломило в висках. На этихнеприступных горах – черные башни колдунов. Без их мерзкой мощи та подлаястрана, Куявия, уже лежала бы под копытами их быстрых коней!

Слева под грохот копыт начала выдвигаться потная сопящаяморда. Ветер срывает пену с губ, конь старшего брата храпит, вытягивается вструнку. Даже в глазах коня та страсть, что владеет артанскими воинами: достичькрая мира, напиться воды из самого дальнего моря!

Придон приподнял голову от конской гривы. Копыта звонкостучат, горяча кровь. Дикая Степь – пристанище удальцов! Это немалая частьАртании, граничит с Куявией, но сейчас пустует. Не из-за страха перед Куявией:за здешние владения спорят могучие племена артанских князей Номингов, Артенов иУлегвичей. Никто не скажет, сколько народу сложило головы, никто не сочтет,сколько битв, сражений или просто жарких схваток оросило здесь землю кровьюмолодых и горячих сынов Артании.

Земля так и осталась ничейной, ибо могучие племена, потерявмногих героев, молчаливо условились о перемирии, а то, пока истребляют другдруга, другие богатеют в набегах на богатый Вантит, дерутся за право избрать натрон Артании своего человека. Конечно, если по этим землям попытается пройтикараван без охраны, то быть ему добычей: в степи всегда рыщут охотникиразбогатеть быстро. Если где-то из высокой травы взметнулось воронье и злобнокаркает, то явно отогнали волки и степные лисы от убитых…

Убитыми, правда, чаще оказывались не караванщики, а охотникиза чужим добром. Все караваны идут с охраной, но, правда, иногда охранынедостаточно, и тогда удальцы возвращаются с богатой добычей, приводят домойповозки, доверху нагруженные товарами. Приводят пленников, и сразу же новыеохотники, распаленные их хвастовством, вскакивают на коней и мчатся искатьудачи.

Вся эта Степь – огромное ристалище, где только один закон… Имногие удальцы, ощутив в сердцах отвагу, а в руках крепость, отправляются в этидикие места проверить свое умение, добиться победы над противниками, вернутьсяс добычей и заслужить славу настоящего бывалого воина. Здесь, по слухам,встречаются удальцы-славы, даже куявские искатели приключений попадаются –бывают и в той стране изнеженных трусов смельчаки…

Придон несся, снова зарывшись лицом в конскую гриву, иначемогучий кулак встречного ветра смахнет с конской спины, словно глупого овода,пытающегося сесть на потные плечи. Мир заполнен горячим встречным ветром.Солнечные лучи жгут голые плечи и спину, воздух как будто только что изкузнечного горна, а конь – не конь вовсе, а раскаленная глыба камня, чтонесется по гремящей степи, брошенная рукой великана.

Из груди, переполненной щенячьим восторгом, вырвалсяликующий вопль. Ноздри жадно задрожали, в сухой накаленной печи, именуемойСтепью, почудился новый запах…. Впереди появилась и начала вырастатьтемно-зеленая полоска. Издали донесся крик:

– Реку не переходить!..

Скилл мчался в сотне шагов справа. Он пригнулся, чутьпривстав на стременах, лицо прятал от ветра за конской гривой. Встретив взглядмладшего брата, прокричал:

– За рекой – их земли!

Темно-зеленое быстро превращалось в деревья. Пахнулосвежестью. Отяжелевшая от сырости пыль осела, знойный воздух стал прозрачнее.

Придон придержал коня, но тот, весь в мыле и с безумнымиглазами, яростно храпел, порывался в бешеный бег, пока не разорвется сердце:настоящий артанский конь с душой воина.

Конь Скилла первым взлетел на берег. Мгновение плечистаяфигура старшего брата грозно темнела на пронзительно синем небе. Придон уловилкороткий взмах руки, а Скилл исчез по ту сторону берегового холма.

За спиной загремели тяжелые конские копыта. Землязатряслась, пахнуло животным теплом, ароматом кожи, пота и смазанных масломпоясных ремней. Сбоку вдвинулась в поле зрения массивная серая гора: начудовищно огромном коне, что и на коня уже не похож, – Аснерд, старыйвоевода. На разгоряченного Придона повеяло еще большим жаром, воевода чтонакаленный в пламени костра камень, на котором пекут лепешки.

Придон с неудовольствием покосился на этого няньку,приставленного еще отцом. Вообще-то воевода похож на всех воевод, каких Придонвстречал по всей Артании: массивный, плотный, жилистый, прокаленный солнцем иогрубевший на морозе и под ветрами. По возрасту ему в отцы, даже в деды, но, нев пример другим воеводам, на коня вспрыгивает еще как молодой удалец, хотя вбою голову не теряет, потому за последние десять лет ни единой царапины, однаковсе еще старается начать битву первым, а выйти из нее последним. Но опять же,без молодой ярости, а, как он говорит: «для примера молодым».

Его цепкие настороженные глаза сразу прощупали Придона,метнули в спину Скилла, словно острое копье, такой же отточенный взгляд.Придону он всегда казался вросшим в старые кожаные латы, которые не снимает,хотя это вовсе не латы, а широкая продубленная зноем, ветрами и битвами могучаягрудь, такая же бугристая спина и плоский в тугих валиках живот. Складками коживыглядит даже широкий наборной пояс, где справа два ножа, а слева – боевойтопор, тоже будто часть его могучего тела.

Сейчас на коричневом от солнца лице блеснули светлосерыеглаза. Вообще надбровные дуги Аснерда толстые и тяжелые, брови на них мохнатые,и потому глаза сверкнули настолько ярко, свирепо и с такой силой, что Придонпошатнулся, взгляд с силой выброшенного вперед кулака толкнул в грудь.