Придон - Юрий Никитин

В огромном шатре так же светло, как и снаружи. Цветные тенимедленно переползают по расстеленным на земле шкурам барсов. По ту сторонушелковой ткани стук копыт, тонко кричат в небе птицы, а здесь отгороженныймирок, шерсть под рукой подрагивает, проскакивают искорки, словно в догорающемкостре. Разве что не пурпурные, почти белые, но пощелкивают так же сухо, загадочно.Шелковая ткань шатра иногда прогибается под натиском яростного весеннегосолнца, полного сил и жажды выжечь остатки сырости.

Придон лежал на спине, что с его страшной раной междулопатками не так просто, но уже почти не ощущает тела, ввалившимися глазамибезучастно следил за светлым кругом на куполе.

Жизнь уходит хоть и медленно, но неотвратимо, какнеотвратимо наступление ночи. Рядом шумно спит Аснерд, на спине, рот распахнут,оттуда исходит могучий рев, трясется земля, сотрясаются стены шатра, раскачиваетсяшест, что поддерживает свод. Скосив глаза, Придон увидел широкую краснуюгортань, ведущую в тьму, и сразу вспомнил тот страшный туннель, что вывел ихтроих в зал с дивами, где нашли рукоять и Конста. Гортань начиналась красивойаркой, со свода трепещет красный язычок, похожий на тушу барана с содраннойшкурой.

Придон отвел взгляд, Аснерд же рычал, гремел, а потом вдруг,всхрапнув и чавкнув, умолк. Дыхание стало ровным, Придон снова опустил голову итут же подпрыгнул, храп начался с громового взрыва, словно гром ударил прямо впалатку. Когда Аснерд втягивал воздух, свод прогибался, а шест трещал, а привыдохе весь шатер подпрыгивал, и только вбитые в землю колья не давали улететьвысоко в небо.

Потом пришло забытье, а когда снова поднялся на поверхность,Аснерд, уже сидя за широким столом, сурово и печально наблюдал за ним с другогоконца шатра. В его коричневых глазах Придон видел свое восковое лицо, носзаострился, скулы прорывают иссохшую кожу. Челюсти плотно сжаты, губы совсемсиние. Рубашка на груди расстегнута, но лучше бы закрылся: ключицы вот-вотпрорвут сухую кожу, желтую, почти мертвую. И вообще могучие мышцы растаяли,одни кости…

– Что с тобой? – спросил Аснерд с печалью. –Ох, Придон!

Веки Придона опускались, как чугунные заслонки. При звукахмогучего гласа воеводы медленно открыл глаза, веки сухие, со вздутыми краснымипрожилками. Глаза прячутся глубоко в темных пещерах, в них сухой блеск, словнона изломе слюды. Аснерду почудилось, что из Придона взглянуло само отчаяние,близкое к безумию.

– Я схожу с ума, – донесся до Аснердапрерывающийся шепот. – Я не знаю, сам ли я вызвал такой гнев богов… или жемстят за грехи моих родителей…

Аснерд встал, похожий на шагающую гору, подошел вплотную ипосмотрел сверху вниз. Голос прогромыхал, как гром из приближающейся грозовойтучи:

– Придон, это не гнев.

– А что?

Аснерд сдвинул плечами, Придону послышался трескперемалываемых камней.

– Почему лежишь? Под лежачий камень…

– Я испробовал все, – проговорил Придонглухо. – Я ничего не могу. Я умираю, Аснерд. И, наверное…

– Что?

– Наверное, я все-таки умру.

– Умрешь, – угрюмо подтвердил Аснерд. – Вижу.Не ты первый, Придон. Я видел, как умирали. Но хоть это и не самая постыднаясмерть… но все же хуже славной смерти в бою.

– Какой бой, – прошептал Придон тоскливо. –Против кого?.. Я ослеплен, Аснерд… Я ничего не вижу, кроме ее лица!.. Жизнь вомне то замирает, то просыпается… но это значит лишь, спит она или нет… Если яулыбаюсь, то это значит, что она там весело смеется… Я лишь тень ее души, я сампо себе не существую, Аснерд!.. Я лежу здесь, а душа моя у ее ног. Но я умираю,что не могу оказаться там… весь.

Аснерд заложил руки за спину, плотная кожа заскрипела, какновенькое седло под его весом. Он был, как всегда, обнажен до пояса, могучийторс все такой же коричневый от жгучего весеннего солнца. Еще с прошлого годагустой солнечный загар, а сейчас новая весна, кожа жадно, как иссохшаяся земляпоглощает дождь, впитывает молодое солнце. Он в задумчивости потер чистовыбритый подбородок.

– Ну, положим, мог бы оказаться. Но для нас, артан,есть и повыше ценности, чем валяться у женских ног… Придон, ты должен встать.

– Должен?

– Должен, – громыхнул Аснерд сурово. – Долженсесть на коня. Помни, чего нельзя добром, то можно силой! Мужчины мы или немужчины?.. Что-то артане начали жиреть без войн и набегов!.. Кони наши тучные,у мужчин на боках я своими глазами видел жир, как у толстых овец, какойпозор!.. Ты еще не понял?

Придон вскрикнул слабо, он весь дрожал, а из только чтосухих, как слюда, глаз ручьем хлынули слезы:

– Я ничего не понял!.. Я хочу только избавиться отэтого наваждения! Я хочу, чтобы из моей груди вытащили змею, что съедает моесердце.

Полог с шуршанием отодвинулся, в шатер шагнул Вяземайт. Вспину верховного волхва жарко и сильно бьют солнечные лучи, на плечах кипит иразбрызгивает искры металл. Как и Аснерд, обнажен до пояса, коричневый, скрасиво ниспадающими серебряными волосами, с чисто выбритым подбородком,красивый и величественный, хотя, конечно, немолод… очень немолод и как волхв, икак воин.

Суровые глаза верховного волхва смотрели без привычнойстрогости. Почти на голову ниже гиганта Аснерда, он в то же время излучал, какнакаленный горн, величие и достоинство.

– Эх, – сказал он с горечью, – Придон…Намного проще, если бы ты видел в ней только женщину! Придон прошептал снеимоверной тоской:

– Как можно видеть в ней женщину, когда она неженщина?.. Как будто я не видел женщин, не хватал за волосы и не пользовалсреди горящих городов прямо на трупах их мужей!.. Меня не трогают их слезы, ихклятвы, их мольбы и лживые обещания. То всего лишь говорящие коровы, козы,свиньи. Но Итания… она из солнца и лунного света! Она… она необыкновенная.

– Да, – согласился Вяземайт печально, –теперь вижу.

– Я помню, что, когда выглянула из носилок, небозаблистало! Свет от ее лица пал на землю, на дома, на все, что создали боги. Отзвуков ее голоса встрепенулись цветы, а взгляд… о, что за взгляд! Вяземайт, яумираю и не хочу умереть, потому что тогда моя мука прекратится, а я уже не могужить без этого огня в сердце, что сжигает мне грудь. Я знаю, что, когдаподходит к окну, эльфы слетаются к дворцу и любуются ею тайком, чтобы потомсоздавать песни в ее честь. Ветер не смеет шелестеть, земля под ее ногамиизгибается, чтобы прикоснуться к ней…

Голос упал до шепота. Аснерд покачал головой, посмотрел наВяземайта. Тот молча наклонил голову. Аснерд легко подхватил Придона под мышки.Мог бы взять на руки, сейчас Придон легче перышка, но не хотел позорить героя,который совсем недавно сам мог поднять гору. Голова Придона болталась изстороны в сторону. Вяземайт придержал сбоку, вдвоем вывели из шатра. Солнцеударило по лицу как огромной нагретой в костре дубиной. Придон застонал исуетливо закрыл иссохшими ладонями лицо.