Молли Мун и волшебная книга гипноза - Джорджия Бинг

Молли Мун опустила глаза и грустно посмотрела на свои розовые пятнистые лодыжки. Вода в ванне не была виновата в том, что ноги стали крапчатыми, как колбасный фарш. Они всегда были такими — бледными и тощими. Может быть, когда-нибудь эти ноги с торчащими острыми коленками станут самыми красивыми ногами на свете. Ведь превратился же гадкий утенок в прекрасного лебедя. Хоть какая-то надежда…

Молли откинулась на спину, так, что ее кудрявые каштановые волосы и уши погрузились в воду. На желтом, засиженном мухами потолке блеклой полоской светилась лампа дневного света; в углу, на влажном пятне, обрамленном бахромой облупившейся краски, росла какая-то гадкая плесень. Вода налилась в уши, и все звуки теперь доносились будто сквозь густой туман. Мир уплыл далеко-далеко.

Молли закрыла глаза. Лежа в обшарпанной ванной комнате ветхого дома под названием «Хардвикский приют», девочка представила себе, что взлетает в воздух, будто птица, и смотрит с высоты на серую шиферную крышу в окружении заросшего ежевикой сада. Она взмывает все выше и выше: пологий склон холма, на котором стоит деревня Хардвик, раскидывается под ней, как на крупномасштабной карте. Еще выше, пока убогое здание Хардвикского приюта не становится совсем крошечным! Вверх и вверх: и вот уже весь город Брайерсвилль расстилается как на ладони. Еще выше — разбегаются вдаль окрестные поля и леса, на горизонте показалось побережье, и вот уже со всех сторон плещется море. Мысли девочки взлетели выше облаков. Она представила себе, что летит в космосе и оттуда — сверху — смотрит на далекую Землю. Там она будет парить долго-долго. Молли любила мысленно улетать с Земли. Это был ее способ отдыхать. И нередко, расслабившись, она испытывала какое-то особенное чувство.

Вот и сегодня на нее нахлынуло это странное ощущение — будто с ней вот-вот должно случиться что-то загадочное, удивительное. Когда такое чувство посетило Молли в прошлый раз, она нашла в деревне на тротуаре недоеденный пакет с конфетами. А в позапрошлый раз ей удалось вечером смотреть телевизор целых два часа вместо одного, и ей ничего за это не было! Молли задумалась — какой приятный сюрприз ждет ее сегодня? Она открыла глаза и снова очутилась в ванне. Молли вгляделась в свое лицо, вкривь и вкось отраженное нижней стороной хромированного крана. О боже! Неужели она в самом деле такая уродливая?! И этот розоватый комок теста — ее лицо?! И эта картошка — ее нос?! А эти маленькие зеленые блестки — глаза?!

Снизу донесся громкий стук — будто колотили молотком по дереву. Странно — здесь вроде бы ничего не ремонтируют! И вдруг Молли поняла, что молоток тут ни при чем — просто кто-то колотит в закрытую дверь ванной. Плохо дело! Молли вскочила и здорово стукнулась головой о водопроводную трубу. Грохот становился все громче и громче, к нему добавился разъяренный крик.

— Молли Мун, а ну открывай дверь, сейчас же! А не то вскрою замок отмычкой!

Молли услышала, как звякают ключи в связке. Она опустила глаза, посмотрела на воду — и ахнула. Вода в ванне стояла намного выше, чем дозволялось правилами! Девочка стрелой выскочила из ванны, вытащила сливную пробку и потянулась за полотенцем. Как раз вовремя! Дверь распахнулась. Мисс Гадкинс влетела в комнату и, как змея, метнулась к ванне. Обнаружив, что в дырку с бульканьем утекает вода, она кровожадно наморщила чешуйчатый нос. Потом закатала кримпленовый рукав и сунула пробку на место.

— Так я и думала, — прошипела она. — Преднамеренное нарушение правил сиротского приюта!

Злобно сверкнув глазами, мисс Галкине достала из кармана рулетку, вытянула из коробочки длинную металлическую ленту и, причмокивая болтающейся во рту вставной челюстью, измерила, высоко ли стоит вода в ванне. Как она и думала, уровень воды намного превышал красную линию, нарисованную вокруг бортика. От холода Молли стучала зубами. Из щели между оконными створками тянуло ледяным сквозняком, но, несмотря на это, у девочки вспотели ладони. Так бывало всегда, когда она волновалась или чего-то пугалась.

Мисс Гадкинс встряхнула рулетку, вытерла ее о Моллину рубашку и со звонким щелчком втянула ленту в коробочку. Молли собрала все силы, чтобы взглянуть в лицо старой карги. Из-за короткой седой стрижки и обильной растительности на тощем лице та больше напоминала мистера, чем мисс

— Ты наполнила ванну на тридцать сантиметров, — прошипела мисс Гадкинс — А если учесть то количество воды, которое ты обманным путем спустила в канализацию, пока я стучалась в дверь, я догадываюсь, что глубина в ванне была целых сорок сантиметров! Тебе известно, что правила дозволяют наливать ванну только на десять сантиметров. Ты превысила разрешенный уровень в четыре раза, а это значит, что ты уже использовала воду на следующие три купания! Следовательно, Молли Мун, тебе запрещается принимать ванну еще три недели. А наказание, — Мисс Гадкинс схватила зубную щетку Молли. У бедняжки душа ушла в пятки: она поняла, что мисс Гадкинс готовит ей свое излюбленное наказание.

Мисс Гадкинс оглядела Молли тусклыми черными глазками. Ее лицо чудовищно исказилось: старуха языком сняла вставную челюсть, покрутила ее во рту и поставила на место.

— На этой неделе ты будешь отвечать за туалеты. — Старая карга ткнула в Молли зубной щеткой. — Унитазы должны сверкать, как стеклышки, и чистить их ты будешь вот этой щеткой. И только попробуй взять обычную туалетную щетку: я буду за тобой присматривать.

Мисс Гадкинс в последний раз удовлетворенно причмокнула вставной челюстью и вышла из комнаты. Молли без сил присела на край ванны. Значит, то предчувствие, что посетило ее сегодня, предвещало всего лишь беду. Она с отвращением взглянула на облезлую зубную щетку, надеясь, что ее друг Рокки поделится с ней своей.

Накручивая на палец болтающуюся нитку застиранного, потертого полотенца, она подумала: до чего же здорово, наверно, завернуться в мягкий, пушистый, белый халат. Такой, о каком поют в рекламном ролике по телевизору:

«Мягкость — удивительная!

Нежность — восхитительная!

„Облако девятый номер“ —

Самый лучший порошок!»

Молли любила рекламу. Яркие ролики показывали ей, какой радостной и уютной бывает жизнь, уносили ее в свой сверкающий мир. Многие ролики были дурацкими, но у девочки было несколько самых любимых, совсем не глупых. Их персонажей она считала своими друзьями — они всегда были рады видеть ее, когда она мысленно приходила к ним в гости.

«Роскошь, мягкость, наслажденье.

Не порошок, а загляденье!»

Задребезжал звонок, сзывающий на вечернее собрание. Молли нехотя стряхнула с себя грезы о белом банном халате и поморщилась. Опять опоздала. Как всегда! Везде она опаздывает, все шишки ей на голову валятся. Ее даже прозвали «Зона бедствия», или просто «Беда», — за то, что она такая неуклюжая и вечно на что-нибудь натыкается. Другими прозвищами девочки были «Дрема», потому что ребята говорили, будто ее голос навевает на них дремоту, и «Лупоглазая», потому что ее темно-зеленые, близко посаженные глаза были чуть-чуть навыкате. Только ее лучший друг Рокки да кое-кто из сирот помладше звали ее просто по имени — Молли. — Молли! Молли!