Злой город - Дмитрий Силлов

Конь шел, осторожно переставляя ноги, стараясь не поскользнуться в жидкой грязи. Копыта по бабки утопали в месиве, которое еще утром было дорогой. За ночь легкий морозец прихватил землю, но лучи утреннего солнца свели на нет последние усилия уходящей зимы.

Коню очень не хотелось тревожить хозяина, расслабленно покачивающегося у него на спине в седле с удобными высокими луками, позволяющими всаднику не только метать стрелы, бросив поводья, но и спать на ходу.

У хозяина были твердые пятки и плеть, сплетенная из тонких ремешков. Бывало, что хозяин пристегивал к концу плети железный шипастый шар и, со свистом рассекая воздух, ловко разил тем шаром многочисленных врагов. В остальное время, когда врагов не было, плеть без шара предназначалась для коня на случай, если тот вдруг ослушается. А коленями хозяин так умел сдавливать ребра скакуна, что еще неизвестно, что хуже – плеть или эти колени, обтянутые прочной кожей штанов, сработанных из жеребячьей шкуры.

Конь боялся хозяина. Но в то же время ему очень хотелось есть. Он был молод, его кровь быстро бежала по жилам, и для того, чтобы ее ток оставался таким же быстрым, требовалось много еды. Однако в последнее время с кормежкой было неважно. Зима выдалась лютой, и ох как непросто было выковыривать копытами из-под толщи снега жухлую прошлогоднюю траву.

Но в воздухе уже явственно пахло весной. Чуткие ноздри коня уловили тоненькую струйку запаха, который снился коню всю долгую зиму.

Слева от дороги каким-то чудом пробились сквозь подтаявшую толщу промерзшей грязи несколько робких травинок, вытолкнув наверх белую каплю подснежника.

Конь забыл обо всем, сошел с дороги, потянулся, прихватил губами долгожданное лакомство – и, поскользнувшись, чуть не уронил седока в черно-коричневую жижу.

Тело всадника среагировало раньше, чем он проснулся. Колени сжали бока коня, а торс резко наклонился вправо, создавая противовес. Одновременно всадник ослабил повод заводной [4]кобылы.

Конь обрел равновесие, напрягся – и выпрыгнул на дорогу, фыркая и взбрыкивая ногами. Мигом налипшие на копыта тяжелые комья грязи полетели во все стороны.

Тэхэ зашипел и вытянул коня плетью по крупу. Конь взвился было, но, получив второй удар, присмирел и пошел вперед, понуро повесив гривастую голову.

«Проклятая кляча! – с ненавистью подумал Тэхэ, пряча боевую плеть в специальный чехол, притороченный к седлу. – Урусы [5]еще заплатят мне за моего коня!»

Конь под сотником Тэхэ не был клячей. Напротив, это был один из лучших коней личного табуна хана Бату [6], специально отловленный для родственника Великого хана после того, как до хана донесли, что конь племянника был убит под ним при штурме города Торжка. Просто дареный конь был молод и его еще многому надо было учить.